Москва и жизнь

И ты понимаешь, что надо снова обращаться «наверх», чтобы сдвинуть ситуацию с места. И уходишь в недоумении: неужели Госплан шестикрылый не в курсе рабочих мощностей строителей? Да если в курсе, то зачем, спрашивается, наполнять Москву ненавистной «незавершенкой», как памятниками неизвестной цивилизации? Но это уже вопросы не детские и мы их тут задавать не будем.

Короче, если бы будущим специалистам вот так или как-то иначе, пусть даже не в школе, а хотя бы в институте рассказывали, как все в России устроено, они, вероятно, поняли бы, что за один миг с этой страной ничего не сделаешь. Не перестроится она в секунду, как в книжках иностранных написано. Но поскольку ни в школе, ни в институте их этому не учили и про реальную жизнь они только то и знали, что тут сплошь вранье и неправда, то решили и действовать по извечной российской традиции: «А пошло оно вce!..»

И начался гала-концерт под девизом «Спасайся кто может».

Кирпич дорожал. Цемент тоже. Стоимость всех процессов строительства вздувалась умножением на какие-то немыслимые коэффициенты. У госпредприятий таких денег не было. У города тоже. Стройки остановились. Лучшие мастера начали уходить к кооператорам. В общем, развал.

Нет, господа, это была, может, и «монетарная», но никак не «политика». Политика предполагает учет множества факторов, просчет последствий. Гайдар же с его командой из всех инструментов хозяйственного регулирования применили фактически только один. Они отпустили цены.

Когда меня спрашивают, каким образом московским властям удалось в этих условиях не только спасти столичный строительный комплекс, но и наладить бесплатное возведение муниципальных квартир для очередников, отвечаю: «Надо было как следует испугаться…»

Ситуация 1992 года была действительно очень опасной. Дело даже не в том, что 500 000 безработных строителей — катастрофа, от которой содрогнулась бы вся городская система. И даже в конечном итоге не в том, что москвичи, ждущие очереди, оказались бы без перспектив улучшить жилье. Есть вещи более тонкие и серьезные, касающиеся эмоционального тонуса людей. Когда большевики называли народ «строителем будущего», они знали, что делали. Они вселяли в людей оптимизм.

Строительство, как и победа, всегда было у нас, как и повсюду, важнейшим идеологическим символом. Одни народы создавали пирамиды и храмы, другие — царство свободы, третьи — комфорт для людей; в любом случае стройка — это надежда на обновление. Лишить москвичей перспектив, связанных с этим понятием, значило не просто оставить в комнатушках и коммуналках несчастных очередников. И для остальных это стало бы поводом для неверия в будущее. Если столица не обновляется, значит, хана стране. И плох тот руководитель, который не понимает таких вещей. На экстренном заседании московского правительства задача была поставлена четко:

— Сейчас главное — пережить этот момент. Дальше станет легче.

Но это не означало ждать. Нужно было действовать.

И принято несколько «сильных» решений.

Первое. Продаем всю «незавершенку». Пускай покупают те, у кого есть деньги, и достраивают под нашим контролем. Это даст средства городу на переходный период и работу строителям…

Второе. Продолжаем муниципальные стройки — поликлиники, школы, детские сады. Городского бюджета на это хватит.

Третье. Ни в коем случае не останавливаем строить дома жилищно-строительных кооперативов, ЖСК. Это как-никак 20 % жилья. Разумеется, у людей теперь уже нет необходимых денег, что ж, договоримся с российским правительством: пусть треть вносит республика, треть столица, остальное хозяева. Лишь бы не останавливаться.

Четвертое. Отказываемся от лимитчиков. Главное — сохранить московских строителей.

Пятое. Делаем все, чтобы выдержать конкуренцию с кооператорами, которые, пользуясь ситуацией, переманивают лучших мастеров. Значит, повышаем рабочие расценки, улучшаем условия труда, организуем питание, отдых, даем льготы на получение квартир. В общем, социальная программа на всю катушку.

Решили. А дальше?

— А дальше, — говорим, — самое главное. Достаем деньги и строим.

— Чего строим-то?

— Дома, магазины. Потом продаем.

— Кому продаем-то?

— А тем, у кого есть деньги и кто согласится на наши условия. Допустим, ежели кто хочет магазин купить, значит, с условием, чтобы там магазин и остался. А если дом для сотрудников фирмы или, скажем, чтобы квартиры сдавать, то тоже имеет право. Только налоги плати.

— Так кто ж это купит-то?

— Будем искать. Сейчас появилось много людей с деньгами. Банки, коммерческие структуры. Многие фирмы торговые, посреднические, которые заработали деньги, непременно захотят вложить их в недвижимость. Еще и соревноваться будут между собой. Не все же им сникерсы продавать. А ведь там тоже москвичи, которые нуждаются в жилье.

— Ну ладно. Только я чего не пойму. Ведь чтобы построить, так надо же средства иметь? Материал закупать, транспорт нанимать, людям платить…

— Правильно. Вот и берите.

— Так я про то и спрашиваю — где брать-то?

— У банков. В кредит.

Дома пошли с молотка