Москва-Лондон

— Предайте землице сырой... Да подалее от пути-дороги-то сей... В кустики его, в кустики... Эх, господи, никто не знает наперед, где погост его грядет... Ибо промеж жизни да смерти и блоха-то не проскочит... Ну что — перевели дух после работы праведной?

— Не вдруг уж... Покуда на колья его взяли, семерых наших в лоскутья порубил да скольких еще изувечил — не осмотрелись... Сущий чертяка... мать его...

— Да, да... Ан, слава богу, был таков... Мертвый не расшалится теперича... Ах, бабоньки, сколь голосисты вы, право! Любили вы покойничка, любили... Воздаст вам Господь за любовь вашу... Вы у него теперича на особом счету, бабоньки любвеобильные, поможет он вам, поможет, сердечным, поможет голубушкам... Только по покойнику убиваться, что гвоздями умываться да навозом утираться... Так-то вот, неразумные... Вот ужо в нашем городу-становище разутешим мы вас, бабоньки, по-своему, по-мужицкому! То-то веселье сладится, то-то желанья сбудутся! Ах, как падки до вашей сестры мои братья-соколики! Ах, как оголодали они без ласки вашей медовой, без телес ваших сдобных! То-то праздник нам всем выпадет! Гей, ребята, бочку вина заморского по такому делу жалую! Веселись, хрещеные, добыча знатная нам вышла!

— Ирод проклятый!

— Антихрист! Сгинь, нечистая сила!

— Спаси-и-и-и... Господи-и-и-и...

— Ах, ах, ах... Пошто тревожите Господа Бога нашего всуе? Меня, благодетеля вашего отныне и до скончания веку вашего, браните столь несуразными словесами, богохульствуете... ай-ай-ай... Придется наказать вас, бабоньки, чтоб мужнюю волю за Господнюю почитали. Эй, Лукашка! Где ты есть, голубчик?

— Тута я, воевода... Вот он я...

— Всех слуг дворянских приголубили?

— До единого... как велел, воевода...

— Нашенских много ли полегло?

— Немало... Ан не сочли покуда...

— Сочти да похорони. Молебен отслужим. Христиане, чай. Вот и со-

шлась прибаутка сия — не помрешь, так и не похоронят... Этих, дворян-

ских-то, землице заодно предай. А вот бабонек голосистых сих...

— Отдай, воевода, товариществу нашему, не скупись...

— И то верно — давненько на постненьком обретаемся...

— Вот и отдай нам баб, воевода!

— Не доводи до греха, воевода, — сами свое взыщем!

— Рассудим так, разлюбезные дети мои. Дворянку пышную берите тотчас же, на закуску как бы. Здорова — выдюжит всех вас туточки, а коли мало ей покажется, на становище ребятушки наши добавят от души. Дочь дворянскую укрепления сил моих телесных да духовных ради жалуете вы мне по доброте своей несказанной. Так ли, родимые?

— Так... пусть так... чего уж тут...

— Тут не перетакаешь...

— Ладно, чего уж... хотя оно... целенькое-то... скуса вовсе иного...

— Ан совладаешь ли один с эдакой молодицей-то, а, воевода? Может, подпереть с бочку-то? Так я...

— Господь подопрет... Он всем опора...

— А девку дворовую? Ее-то кому жалуешь?

— Товариществу нашему, что в городке-становище нас дожидается... Туда же и дворянку потом доставите. Да только живой, ночной потехи ради! А ужо поутру и доченьку ее единоутробную всему нашему товариществу-братству отдам-пожалую. Ладно ли эдак-то, ребятушки?

— Ладно, воевода!

— Что голова на тебе, что язык в тебе, что хвост позади, что ... спереди — все с единого черта-дьявола!

— Гуляем, ребята, во славу воеводы нашего!

— Эй, погодите, а сопляка-то куда?

— Это которого же?

— А вон... звереныш... едва палец напрочь не отгрыз... Дворянский, поди ж ты, сынок...

— И то сказать: от яблони — яблоко, от ели — шишка. Где взяли?

— А заодно с тятькой своим от нас отбивался. Мал да зол непомерно! Тишке вон в шею зубами впился, что твой кобель цепной, до сих пор вот храпит предсмертно... Может, порешить волчонка да и подкинуть воронью на потеху?

— Погодим казнить глупого отрока. Свезем его вместе с бабами на становище — глядишь, и на него охотники объявятся...

— А обоз когда потрошить станем?

— Да как время к тому подоспеет, так пора и настанет...

— Ну да...

— Оно... вроде бы... эдак-то...

— Не уплыл бы без толку вроде вон той тученьки...

— Ты гляди, атаман-воевода, должок за тобою знатный завелся...

— И то — гляжу в оба, вижу шиш... Что же, ребятушки, соколики мои драгоценные, с дворяночкой-то нашей пышнотелой поиграть-пошутить отложить покуда порешили? Ай нет? Нет? Верно — такие дела откладывать что в штаны накладывать... Ну, тогда за дело! Каждый за свое...

— О Господи... Владыко небесный... помоги-и-и-и!.. спа-а-а-си-и-и-и... рабу-у-у-у свою-ю-ю-ю... Что же творите вы... нелюди?.. Дети же... дети мои тут...

— Проклятые убийцы!.. Изверги!.. Навоз сатанинский!.. Не смейте матушку трогать!..

— Меня!.. Меня!.. За нее... За всех... Одна отстрадаю... Что ж вы творите, дьяволы рогатые?!..

— Господи... спаси... гляди, что творят антихристы!..

— Маманя-я-я-я!..