Москва парадная. Тайны и предания Запретного города

По словам знаменитого футболиста Андрея Петровича Старостина, в детстве его крестил родной брат В.Н. Грибова — текстильный фабрикант Алексей Назарович Грибов, который не раз гостил в уютном доме в Хлебном переулке. Ресторанный завсегдатай, оплачивавший стол за ночной кутеж по тысяче рублей, в пьяном угаре настоятельно напросился крестить новорожденного Андрея. Будучи сильно подгулявшим, он выронил из дрожащих рук своего крестника, и лишь в последний момент изловчился поймать его за ногу.

В своей книге «Встречи на футбольной орбите» будущий футболист так описывает облик своего крестного: «Крестный приехал к нам на собственном автомобиле, шумливо и покровительственно оповестил отца: «Так я с тобой, Петр, на двухтысячного — помни!» — и огромный, статью и всем обликом похожий на Шаляпина с кустодиевского портрета, в шубе с бобровым воротником шалью, нараспашку, выгромоздился из дому и, заломив на затылок меховую шапку-«боярку», укатил, оставив впечатление, что наша маленькая столовая стала как будто больше.

Братья Грибовы имели большой вес среди московских богатеев, необузданный нрав и славу первых кутил первопрестольной. Русские купцы любили загулы с размахом и удалью, непременно подчеркивая свое денежное превосходство над теряющей влияние дворянской аристократией. Пришло время, когда деньги брали верх над голубой кровью, и это требовалось продемонстрировать. Самым крупным полигоном для «купеческой самореализации» стала Москва.

Купец. Б. Кустодиев

По неписанным купеческим законам, купцам «со значением» разрешалось два малых (около недели) и один большой (около месяца) загулов в год. За большее можно было вылететь из гильдии. Самыми известными для русского купца видами самореализации было небывалое обжорство и самозабвенное пьянство. Для этого существовали так называемые «вторничные» обеды в купеческих клубах, на которых они наедались на всю неделю. Однако, как правило, у таких купцов, как Грибовы, неделя состояла из семи вторников, а день из семи обедов. Вероятно поэтому, купцы и купчихи выделялись невероятно пышными формами. Это считалось не только признаком большого богатства, а ума и редкой красоты. По воспоминаниям очевидцев, настоящий купец начинался с семи пудов, то есть должен был быть не меньше ста килограмм!

Купечество, в отличие от дворянства, предпочитавшего французскую кухню, подчеркнуто упирало на старинные русские кушанья: «стерляжья уха; двухаршинные осетры; белуга в рассоле; «банкетная» телятина; белая, как сливки, индюшка, откормленная грецкими орехами; расстегаи из стерляди и налимьих печенок; поросенок с хреном и многое другое. Поросята на вторничные обеды в Купеческом клубе покупались за огромную цену у трактирщика Тестова. Он откармливал их сам на своей даче, в особых кормушках, в которых ноги поросенка перегораживались решеткой, «чтобы он с жирку не сбрыкнул!»

По свидетельству очевидцев, особенно уважали братья Грибовы разгульный трактир Тестова. В нем находился особый тайный кабинет в глубоком подвале под названием «Дыра», вход в которой женщинам был категорически запрещен. Поэтому купцы расслаблялись здесь по полной программе: орали, выли, матерились, дрались и чудовищно пили!

У сказочно разбогатевших купцов, чьи деды, как правило, были крепостными, имелся некий неписаный свод понтов, лишь воспроизведя которые можно было считать себя серьезным и дельным человеком. Причем в каждом трактире и ресторане существовали свои неписаные традиции и правила. Так, если дело происходило в ресторане «Эрмитаж», загулявший купец непременно должен был исполнить «купеческий танец» под названием «Хождение по мукам». Он заказывал 100 порций самого дорогого салата «оливье» и под музыку расхаживал по ним в непременных купеческих сапогах «бутылками».

В знаменитой «Стрельне», славившейся своими огромными аквариумами с живой рыбой, подвыпивший понтер требовал осушить такой аквариум и наполнить его элитным французским шампанским. А потом, под хохот собравшихся, купец и его друзья-собутыльники начинали купать в нем визжащих хористок. Ну а затем устраивали живые «римские качели», то есть из рук в руки перебрасывали голую певичку.

Именно здесь в разгульной «Стрельне» произошел самый «понтовый» в русской ресторанной истории случай. В 1876 г. богатейший купец Михаил Хлудов на свои деньги снарядил отряд русских волонтеров и вместе с ним отправился на Балканы помогать сербам в войне с турками. По возвращении в Москву он целиком снял весь ресторан, пригласил пол-Москвы знакомых и после изрядного количества выпитого вдруг выхватил шашку и устремился в зимний сад «Стрельны», где с криком «Ура!!!» бросился рубить экзотические пальмы, агавы, лимонные и апельсиновые деревья, предмет особой гордости владельца ресторана.