Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова

Тайный советник Гёте – см. 25.39. Шлафрок и тапочки (шлепанцы) как деталь домашней одежды Гёте действительно фигурируют в биографической литературе. Вот, например, что сказано о Гёте римского периода работы над «Эгмонтом»: «В нише окна стоит молодой человек в шлепанцах на босу ногу» (Людвиг Э. Гёте. М., 1965. С. 209); а вот – о Гёте-старике: «Он проснулся сразу и, еще не совсем очнувшись после сна – короткого, без сновидений, начинает думать обо всем, что ему предстоит сегодня сделать. Быстро встает, облачается в белый фланелевый шлафрок, открывает окошко и ставни. <…>…Канцлер уходит. Гёте опять облачается в шлафрок» (Там же. С. 505, 512); «Он сидел в шлафроке из белой фланели, ноги его и колени были укутаны шерстяным одеялом» (Эккерман И. Разговоры с Гёте в последние годы его жизни. М., 1981. С. 95; см. также на с. 447).

Внимание к тем же деталям гардероба Гёте проявлял в свое время Саша Черный:

Со звездой, и в халате, и в лаврах, и в тоге —
Снова Гёте и Гёте – с мешками у глаз.
<…>
Вот за стеклами шкафа опять панорама:
Шарф, жилеты и туфли, халат и штаны.

(«В немецкой Мекке» (2), 1907)

41.6А я – нет, я и дома без шлафрока; я и на улице – в тапочках… —

Проецирование автобиографических деталей на образ лирического героя. В воспоминаниях Любчиковой читаем:

«Впервые он [Ерофеев] пришел к нам со своей женой – Валей Зимаковой. <…>…Оба какиe-то неприкаянные, неустроенные, в поношенной бедной одежде. <…> Приезжает он как-то раз к нам и портфель несет. То у него были какие-то замызганные чемоданчики, а тут – роскошный министерский портфель, и оттуда вынимает замечательные тапочки – мягкие, коричневые. <…> Бенедикт снова появляется, вынимает эти тапочки и говорит: „Я в Мышлино еду“. <…> Не в силах с тапочками расстаться, он их с собой взял. <…>…Из Мышлина уезжал с тапочками» (Любчикова Л. [О Вен. Ерофееве]. С. 80–81).

41.7А Шиллер-то тут при чем? Да, вот он при чем: когда ему водку случалось пить, он ноги свои опускал в шампанское. Опустит и пьет. —

См. 41.4, а затем – 25.7.

41.8А Чехов Антон перед смертью сказал: «Выпить хочу». И умер… —

См. 25.6.

41.9Вот еще Гегель был. Это я очень хорошо помню: был Гегель. Он говорил: «Нет различий, кроме различия в степени между различными степенями и отсутствием различия». —

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831) – философ, классик немецкого объективного идеализма. В своей главной книге он витиевато писал: «Различие есть скорее граница существа дела; оно налицо там, где суть дела перестает быть, или оно есть то, что не есть суть дела» («Феноменология духа», 1807).

41.10То есть, если перевести это на хороший язык: «Кто же сейчас не пьет?» —

Риторический вопрос, часто фигурирующий как в житейских сетованиях, так и в литературных текстах – например, у Евтушенко (кстати, в сочетании с Петром):

Вот говорит мне мать:
                   «Чем плох твой Петр?
Он бить не бьет,
                   на сторону не ходит,
конечно, пьет,
                   а кто сейчас не пьет?»

(«Станция Зима», 1955)

41.11 C. 101. Что я делал в это мгновение – засыпал или просыпался? Я не знаю, и откуда мне знать? —

Здесь можно вспомнить Платона:

«Сократ. Не подразумеваешь ли ты здесь известного спора о сне и яви?

Теэтет. Какого такого спора?

Сократ. Я думаю, что слышал упоминание о нем, когда задавался вопрос, можно ли доказать, что мы вот в это мгновение спим и все, что воображаем, видим во сне или же мы бодрствуем и разговариваем друг с другом наяву.

Теэтет. В самом деле, Сократ, трудно найти здесь какие-либо доказательства: ведь одно повторяет другое, как антистрофа строфу. Ничто не мешает нам принять наш теперешний разговор за сон, и, даже когда во сне нам кажется, что мы видим сны, получается нелепое сходство этого с происходящим наяву.

Сократ. Ты видишь, что спорить не так уж трудно, тем более что спорно уже то, сон это или явь, а поскольку мы спим и бодрствуем равное время, в нашей душе всегда происходит борьба: мнения каждого из двух состояний одинаково притязают на искренность, так что в течение равного времени мы то называем существующим одно, то – другое и упорствуем в обоих случаях одинаково.