Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству

Ход переговоров свидетельствовал скорее о прочности позиций Ивана III, однако вести о них, дошедшие до Москвы, вызвали в городе беспокойство. Его главным выразителем оказался ростовский архиепископ Вассиан, перу которого принадлежит знаменитое «Послание на Угру». Автору известно об успешном отражении татарских попыток переправиться через реку: «Радуемся и веселимся, слышаще доблести твоя и крепость и твоего сына Богомъ данную ему победу, и великое мужество, и храбрость, и твоего брата, – государей наших, показавшим противу безбожных агарянъ»615. Кроме того, ему известно об отправке Иваном III посольства к Ахмату: «Ныне же слышахом, яко же бесерменину Ахмату уже приближающуся и христианство погубляющу, наипаче же на тебе хваляшеся и на твое отечьство, тебе же пред ними смиряющуся и о мире молящуся, и к нему пославшу. Ему же окаанному одинако гневом дышущу и твоего молениа не послушающу, но хотя до конца разорити христианство»616.

Из этого следует, что «Послание» не могло быть написано ранее середины октября, а доставлено Ивану III было через несколько дней после написания, когда переговоры с Ахматом давно уже завершились ничем. Это означает, что Вассиан не мог оказать никакого влияния на действия великого князя. Иван III, хотя и не отказывался от попыток дипломатического воздействия на Ахмата, изначально не собирался идти ни на какие уступки ему. Обвинения великого князя в нерешительности и малодушии, в непрямом виде содержащиеся в «Послании», являются совершенно неоправданными.

К сожалению, эти обвинения получили дальнейшее развитие в летописных повествованиях о событиях 1480 г. Главной историографической загадкой Угорщины является отсутствие официального летописного рассказа о ней – либо он по каким-то причинам до нас не дошёл, либо его не существовало изначально (во что поверить труднее). Все имеющиеся летописные повествования имеют неофициальный характер и зависимы от «Послания» Вассиана с той разницей, что гораздо враждебнее него относятся к Ивану III. Наиболее отчетливо эта тенденция проявляется в рассказах Софийской II и Львовской летописей. Их авторы стремятся представить любое из действий великого князя в отрицательном свете, не останавливаясь перед откровенной ложью.

Так, вывоз на Белоозеро семьи и казны Ивана III объясняется его намерением в случае взятия Москвы Ахматом «бежати и къ Окияну морю». После изложения «Послания» Вассиана утверждается, что «князь же великый не послушаа того писаниа владычня Васьянова, но советниковъ своихъ слушаше». Приезд великого князя в Москву на думу и переговоры с послами братьев изображается как бегство. Москвичи обвиняют Ивана: «насъ выдаешь царю и Татаромъ», а Вассиан Ростовский называет его «бегуном» и требует от него: «дай семъ вои въ руку мою, коли азъ, старый, утулю лице противъ Татаръ». Великий князь из страха перед горожанами живёт не в Москве, а за городом, в Красном сельце, и не три дня, как это было на самом деле, а две недели. Оттуда он требует приезда к себе своего сына, на что тот отвечает: «леть ми зде умерети, нежели къ отцу ехати». Из Красного сельца Иван возвращается к войскам «едва умоленъ бысть». Отказ великого князя явиться к Ахмату во время переговоров вновь объясняется его трусостью: «князь же великый блюдашеся ехати, мня измену его и злаго помысла бояся»617, и т. д.

Авторы софийско-львовского рассказа делают всё, чтобы убедить своих читателей в том, что татары были отражены не благодаря, а вопреки Ивану III. Победу над Ахматом они приписывают помощи высших сил: «възрадовашася и възвеселишася вси людие, и похвалиша Бога и Пречистую Богородицу, глаголюще: „ни аггелъ, ни человекъ спасе насъ, но самъ Господь спасе насъ Пречистые и всехъ святыхъ молениемъ“»; «да не похвалятся несмысленнии въ своемъ безумии, глаголюще: „мы своимъ оружьемъ избавихомъ Русскую землю“, – но дадуть славу Богу и пречистой Его Матери Богородицы, тъй бо спасе насъ, и престанутъ отъ таковаго безумиа»618. Всё это позволяет отнести появление враждебной Ивану III традиции летописных повествований об Угорщине к 1490-х гг. и приписать её создание церковным кругам, недовольным планами великого князя по изъятию церковных земель и его заигрываниями с еретиками.

Вернёмся к событиям 1480 г. Тем временем к Ивану III подошли из Новгородской земли полки примирившихся с ним братьев Андрея Углицкого и Бориса Волоцкого: «Приидоша же тогда и братиа къ великому князю на Кременецъ, князь Андреи Васильевичь болшеи и князь Борисъ Васильевичь, съ своими силами къ великому князю на помощь противу царя Ахмата. Князь же великии съ любовию приатъ ихъ»619. Согласно Симеоновской летописи, это произошло вскоре после прибытия Ивана III в Кременец, т.е. ещё в начале октября. Типографская же летопись сообщает, что братья подошли уже после начала ледостава, т.е. в конце октября. Учитывая путь, который им вместе с их войсками необходимо было проделать от Новгородской земли до Кременца, второй вариант выглядит более правдоподобным.