Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству

Правило митрополита Кирилла (Владимир, 1274 г.): «Кыи оубо прибытокъ наследовахомъ, оставльше Божия правила? не разсея ли ны Богъ по лицю всея земля? не взяти ли быша гради наши? не падоша ли сильнии наши князи остриемь меча? не поведени ли быша въ пленъ чада наша? не запоустеша ли святыя Божия церкви? не томими ли есмы на всякъ день от безбожныхъ и нечистыхъ поганъ?»962. Слово 2-е епископа Владимирского Серапиона (Владимир, до 1275 г.): «Страшно есть, чада, впасти въ гневъ божий. Чему не видем, что придя на ны, в семь житии еще сущимъ? Чего не приведохомъ на ся? Какия казни от Бога не въсприяхомъ? Не пленена ли бысть земля наша? Не взяти ли быша гради наши? Не вскоре ли падоша отци и братия наши трупиемь на землю? Не ведены ли быша жены и чада наша въ пленъ? Не порабощени быхомъ оставше [ися] горкою си работою от иноплеменик? Се оуже къ 40 лет приближаеть томление и мука, и дани тяжкыя на ны не престануть, глади, мороке животъ наших; и всласть хлеба своего изъести не можем; и въздыхание наше и печаль сушать кости наша»963.

Повесть о Михаиле и Фёдоре Черниговских (Ростов, 1271—1277 гг.): «Ты же, Михаиле, помолися за внука своя Бориса и Глеба с Феодоромь благочестивымъ мирно державу царствия ихъ управити на многа лета и от нужа сея поганых избавита и вся верою память ваю празднующа заступита от скорби и печали и всякия нужа славящих ваю память»964. Ростовская летопись (Ростов, конец 1270-х гг.): «Въ лето 6786 (1278) … Тое же зимы въ Филипово говеино преставися князь Глебъ Василковичь Ростовскии, живъ от рожениа своего летъ 41. Сесь от уности своея, по нахожении поганыхъ Татаръ и по пленении отъ нихъ Русскыа земля, нача служити имъ и многи христианы, обидимыа отъ нихъ, избави и печалныа утешая, брашно свое и питие нещадно подавая, и многу милостню нищимъ, убогимъ, сиротамъ, вдовицамъ, маломощнымъ подавааше»965.

Написание монаха Акиндина к великому князю Михаилу Ярославичу (Тверь, ок. 1311 г.): «Слышахъ бо некыя безочествомъ известующа вины въ гресехъ, поганьскаго ради насилия се творяще – пресвятое и не продаемое продають и купять, ихже Апостолъ суесловникы и умъ погубивша нарече… Нынешнии же како не стыдятся, изветы кривыми мнящеся поганьскыя деля нужа се творяще?… Разумей, боголюбче, державный княже, яко преслушания ради божественныхъ номоканонъ святыхъ Апослолъ и сборныхъ отечьскыхъ вся злая приходять на ны. Не падоша ли силнии наши и ерееви наши остреемъ меча? не преданы ли быша въ полонъ чада наша въ сквернеи руце? не осквер [не] на ли быша святая наша въ опустение? Быхомъ въ смехъ же и въ поругание живущимъ окрестъ насъ языкомъ»966. Житие Михаила Ярославича Тверского (Тверь, 1319—1320 гг.): «Господь же премилостивый Богъ, не терпя видети погибающа от диявола род нашь, претяше намъ казньми, хотя нас обратити от злобъ нашихъ, посла на ны казнь, овогда глад, овогда смерть въ человецехъ и скотехъ; конечную же пагубу преда нас в руце измаилтяном. Оттоле начахомъ дань даяти по татарьскому языку. И егда коему княземъ нашим доставашеся великое княжение, хожаше князи русстии въ Орду къ цареви, носящи множество имения своего. По великомъ жестоком пленении русстемъ минувшемъ лет 34967»968.

Итак, русскими книжниками рубежа XIII – XIV вв. зависимость Руси от Орды описывается как «ежедневное томление от безбожных и нечистых язычников», «горькое рабство у иноплеменников», «томление и мука», «принуждение от язычников», «пленение Русской земли», «языческое насилие», «великое жестокое пленение русское». Слово «иго» здесь действительно отсутствует, но все присутствующие слова несут в себе как минимум не меньший отрицательный заряд. Очевидно, что уже и в раннюю эпоху русско-ордынских отношений Орда воспринималась Русью как абсолютное зло, и ни о каком благостном евразийском симбиозе между ними не могло быть и речи. Скорее отношения между Русью и Ордой можно описать антонимом слова симбиоз – синнекроз, понимая под ним смертельное противостояние.