Москва разгульная

«Все заработанное вносилось в общую кассу, которой по своему усмотрению распоряжался Дмитрий Шульц. Когда в кассе было пусто, „гуру“ посылал учеников попрошайничать. Он строжайше запрещал им читать газеты, журналы, книги, ходить в кино, проповедовал свободную любовь, и сам сожительствовал со всеми приглянувшимися ему сектантами, как с девушками, так и с юношами. В последнем случае он выступал в роли пассивного партнера, уверяя, что „приносит себя в жертву братской любви“. Членами коммуны были и жены обоих братьев. За малейшую провинность коммунаров наказывали, и для этого выбирался „палач“, который подвергал их истязанию…

Такой жизнью эта странная коммуна жила целых семь лет. А потом во время очередного спиритического сеанса Дмитрий Шульц объявил, что стал женщиной и зовут его Меточка. Новоявленная „дама“ носила женскую одежду, парик, красилась и… регулярно „приносила себя в жертву“. А потом в общине случилось несколько попыток самоубийства, что „засветило“ странную коммуну: власти, наконец, обратили на нее внимание».

Дмитрий Шульц в образе Меточки, 1920-е годы. Фотография из фонда Государственного музея истории религии

Разгульные пьянки, безудержный разврат, драки, во время которых летели выбитые зубы и потоками лилась кровь, стали в «Едином Храме» обычным явлением. Мало того, «последний пророк» внушил своим ученикам о том, что молодую сектантку, студентку Московской консерватории, Нину Макарову необходимо «превратить» в юношу Фому. Ей остригли волосы, дали мужскую одежду, напоили водкой, выбили передние зубы и заставили просить милостыню на самых многолюдных улицах Москвы.

Жизнь членов изуверской секты стала совершенно невыносимой, когда однокурсницы Нины, увидев ее в рубище с протянутой рукой, были поражены ее внешним видом: избитая девушка сидела прямо на мостовой и производила впечатление невменяемой. Она сообщила, что проживает на улице Бакунинской в доме 65. Наряд милиции, пришедший по адресу, обнаружил настоящее логово сектантов в количестве 30 человек, которые были немедленно арестованы. Началось расследование, во время которого в прокуратуру поступило анонимное послание, написанное кровью, в котором содержалось требование немедленно освободить Дмитрия Шульца, и угроза расправиться с теми, кто будет его судить.