Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода

Раздобыть диски «на рёбрах» можно было и на улице Горького, на углу у магазина «Российские вина». Рядом, под вывеской «Фотография», находился ныне легендарный салон звукозаписи, в котором всем желающим предлагалось записать так называемые звуковые письма: наговорить через микрофон короткую поздравительную речь либо напеть под гитару, аккордеон или пианино какую-нибудь песенку. Возможно, что именно эти звуковые письма и подсказали идею создания дисков «на костях». Музыки было мало, а тот ассортимент ритмов и мелодий, что предлагало государство, устраивал далеко не всех, и тогда нашлись умельцы, которые сообразили, что можно нарезать самодельные грампластинки, используя трофейные станки, вывезенные из Германии в качестве контрибуции и военной добычи. Винил, из которого государство штамповало грампластинки, и целлулоид, на котором нарезались диски в студиях звукозаписи, были в дефиците, поэтому самодельные пластинки изготовлялись обычно из использованных рентгеновских плёнок, тем более что их совсем не трудно было раздобыть в больницах. Порой с этих плёнок даже не смывалась эмульсия, поэтому, посмотрев на свет, меломан видел снимок чьих-то затемнённых лёгких, сломанных рёбер или других костей. Отсюда и пошло название самодельных пластинок: диски «на рёбрах», или «на костях». По одним воспоминаниям они появились на чёрных рынках ещё в 1944 году, по другим – сразу по окончании войны.

Что же выпускалось на этих самодельных дисках?

Да в общем-то всё, что было популярным в те годы: песни Александра Вертинского и Вадима Козина, модные шлягеры Константина Сокольского, танго и фокстроты Оскара Строка и Марка Марьяновского в исполнении Петра Лещенко. Весьма обширным был пласт так называемых «одесских» песен, которые «одесскими» были только по тематике и характерной еврейской мелодике, так как сочинялись они от Бреста до Владивостока. «На рёбрах» были «переизданы» многие записи советской джазовой музыки довоенной поры, в основном – песни молодого Леонида Утесова.

Солдаты, возвращавшиеся с войны, везли в своём багаже трофейные пластинки с записями немецких свинговых оркестров 1930-х годов и американские диски с записями джаза и буги-вуги. Эта музыка очень нравилась советской молодёжи, но сами пластинки были редкостью и стоили дорого, а потому являлись уделом лишь очень ограниченного круга людей. Умельцы выискивали пластинки с записями американского джаза, переписывали их и начинали тиражировать «на рёбрах». Так мелодии Гленна Миллера, Бенни Гудмена и Дюка Эллингтона сделались достоянием масс и культовой музыкой наших стиляг.

Рок-н-ролл тоже пришёл к нам именно в виде пластинок «на рёбрах». Лидер культовой группы 1970-х «Рубиновая Атака» Владимир Рацкевич рассказывал, что впервые услышал «Rock around The Clock» Билла Хэйли в 1961 году, когда ему было 11 лет, во дворе, в компании друзей, живших, как и он, в посёлке художников близ стадиона «Динамо»: «Это был „запрещённый” мир и „испорченные” друзья, да и сама эта музыка находилась в том же разряде, что и портвейн, сигареты и порнография. В складчину покупали, значит, бутылку, сигареты, пластиночки. И я прекрасно помню, что первым был Билл Хэйли…»

Сохранились кадры старой кинохроники (хочется верить, что это всё-таки хроника, а не постановка, и на киноплёнке запечатлены не актёры массовки, а настоящие герои эпохи), на которой скрытой камерой сняты особые люди, спекулянты, продававшие диски «на рёбрах» из-под полы. Намётанным глазом они отмечали в шумной толпе сосредоточенную молодёжь, подходили и заговорщицки шептали: «Эй, чуваки! У меня для вас есть!» Продавец и покупатель отходили в ближайшую подворотню, где происходил быстрый товарно-денежный обмен, и выбранная пластинка перемещалась из рукава в рукав, блеснув матовым ребром на чёрном фоне. Затем участники сделки, оглядываясь, торопливо расходились.

Изготовителей и продавцов таких пластинок гоняли, сажали, но на смену одним приходили другие. Музыка на рентгеновских снимках окончательно вышла из употребления только с появлением магнитофонов.

Студия звукозаписи на улице Горького со временем тоже занялась тиражированием магнитофонных записей. Поднявшись на второй этаж студии, можно было оказаться в царстве мечтаний московского меломана: на стенах висели списки имеющихся альбомов, разделённые на две категории – зарубежные и советские. Официальный репертуар, допущенный Министерством культуры, правда, был весьма скромен, но при личном знакомстве с работниками студии можно было втихаря записать практически всё, что было душе угодно.

Позднее, в преддверии Московской Олимпиады в столице появилось ещё несколько студий звукозаписи – на Калининском проспекте, недалеко от магазина «Мелодия», в проезде Сапунова (теперь это Ветошный переулок) возле ГУМа и на той же улице Горького, в магазине «Фотолюбитель».