Москва-Синьцзин

Значит, еще не решили, арестовывать или нет. Срочный ремонт устроили на случай, если игра продолжится. По советскому обыкновению пускают иностранке пыль в глаза, демонстрируют, как хорошо живут советские люди. Что ж, хоть какая-то польза жильцам от НКВД.

Открыла дверь красивая женщина лет тридцати пяти. Одета со вкусом, не по-туземному. Косметика качественная. Парфюм — «L’Origan».

— Хау-ду-ю-ду, миссис Ларр, вери плезент, — сказала чекистка, очень неплохо изображая смущенную приветливость. — У меня плохой английский. — И Розе: — Вы, товарищ, переводите, пожалуйста.

Протянула руку. Кисть холодная, чувствуется хищная энергетика. Взгляд многослойный.

Фальшивая Лариса болтала что-то про папу и его стенокардию, передавала приветы и прочее, а Роза переводила. Мэри продолжала составлять психологический портрет интересной дамы, не забывая осматривать площадку.

В комнате наскоро сделали редекорацию. На стене заменили фотографии в рамочках. Некоторые не точно совпадают с пятнами на обоях. На снимках Барченко в разном возрасте. Юный студент; на верблюде в горах; уже седой с каким-то стариком в круглой шапочке, судя по мольберту на заднем плане — художником. Это всё неважно. А важно, что дверь справа, очевидно ведущая в соседнюю комнату, плотно прикрыта, и за нею кто-то прячется. У Мэри на такие вещи был встроенный локатор — на то существовала специальная практика «Летучая мышь».

Сели к столу втроем. Там накрыт чай. Шоколадные конфеты с медведями на обертках, печенье, самовар. И металлическая коробочка, медицинского вида.

— Она говорит: «Это уколы для папы. Только что привезли из Кремлевской клиники. Новое лекарство для сердечников, разработано советскими учеными. Завтра отвезу в папину больницу».

Гибкие пальцы с превосходным маникюром достали шприц, будто ненароком оставили его на скатерти. Это приготовлено для меня, подумала Мэри и внутренне улыбнулась. Ну-ну.

— Она говорит: «А когда вы познакомились с папой?», — продолжала переводить Роза. — Говорит: «Я у него спросила, а он засмеялся. Это, говорит, ты у миссис Ларр спроси. Пусть она тебе сама расскажет».

«Лариса» выжидательно смотрела своими лисьими глазами. Потрет Мэри уже составила. Тратить время на ерунду больше незачем.

Очень умна, очень опасна, уверена, что полностью контролирует ситуацию. Самое главное — это не исполнительница. Функционер очень высокого уровня. Ход к генералу Фриновскому через Бокия закрылся, но тут, кажется, открывается новый.

Надо перехватить инициативу. Сломать заготовленный сценарий. Это всегда денервирует сверхконтролирующих субъектов, и они совершают ошибки.

— Я одного не пойму, — ровным голосом, со светской улыбкой сказала Мэри. — Лариса или как вас на самом деле. Вы отлично знаете английский. Ошибки, которые вы делаете в грамматике, слишком нарочиты. Мы бы с вами превосходно пообщались напрямую. Задали бы друг другу вопросы и получили бы ответы. Зачем вам понадобилась эта девочка?

Психологический портрет оказался дефектным. Чекистка нисколько не денервировалась. Лишь чуть-чуть дрогнули веки, и улыбка из любезной стала насмешливой. Не изменился и голос.

— Не для перевода, конечно. Вы ведь по-русски говорите не хуже меня. Девочка мне понадобилась вот зачем.

Она за локоть, рванула Розу к себе. Другой рукой схватила со стола шприц и воткнула его переводчице сбоку в шею, вдавила поршень до отказа.

Девушка вскрикнула, забилась. «Лариса» крепко обняла ее за плечи, прижала, успокоительно зацокала. Взгляд уколотой подернулся пленкой, голова опустилась книзу. Тогда чекистка отодвинулась. Тело сползло со стула, затылок ударился о паркет.

Мэри была готова к чему угодно, но не к такому. Она вскочила, и в ту же секунду в комнату ворвались двое крепких парней. Вцепились ей в запястья, насильно усадили и держали крепко, профессионально, с вывертом — не шелохнешься.

Был и третий, выглядывал из коридора. Этого Мэри узнала: бритый — тот что следил.

— Зови милицию, Михалыч. Наряд на месте?

— Ждут за углом. Я мигом.

Бритый исчез.

— Глядите, ребята, не расслабляйтесь. Мисс Ларр — дама серьезная. Это только кажется, что она мухи не обидит. Прицепите-ка ее к стулу. Так будет спокойней, — велела начальница, не сводя взгляда с Мэри. Глаза светились торжеством.

— Не удивляйтесь. Я вами сильно заинтересована. А когда я кем-то или чем-то сильно заинтересована, я копаю на шесть футов под землю, как у вас говорится. Давайте что ли знакомиться по-настоящему. Я не Лариса Барченко, а Вера Жильцова, капитан госбезопасности, это по-вашему полковник. Руковожу Особой группой Наркомвнудела. Да и вы ведь на самом деле не Мэри Ларр, а Мария Адриановна Ларцева. Родились в Ставропольской губернии. У нас в архиве на вас досье еще из дореволюционного Департамента полиции. Читается как роман «Граф Монте-Кристо». Сначала-то телеграмма из Америки врагу народа Барченко попала в отдел… Неважно в какой отдел. Зачем вам знать нашу кухню? Важно, что дело оказалось у меня на контроле.

— Почему? — спросила Мэри. Она была сердита на себя. Недооценила оппонента.