Москва-Синьцзин

— Я могу быть и женщиной. В зависимости от ситуации. Или настроения. Сегодня с утра захотелось быть мужчиной. Попал я сюда, потому что живу в этом же отеле, в «Императорском люксе», и у меня мастер-ключ, отпирающий все номера. Вошел я сюда, пока ты спишь, потому что у спящего лицо, которое не притворяется. Хочешь человека понять — посмотри, каков он во сне. Ты во сне шевелишь губами и плачешь. Это интересно. Видишь, я ответил на твои вопросы. Учитель для того и нужен, чтобы отвечать на вопросы ученика.

— Мне нужно встать и одеться. Отвернитесь. Я сплю голым.

— Ну и вставай. Я ведь сейчас мужчина. Твою душу голой я видел. Посмотрю и на тело. Оно тоже многое рассказывает.

Еще один любитель стриптиза, вроде Доихары. Ну как угодно. Эдди скинул одеяло. Застенчивость, особенно перед женщинами (а это, несмотря на костюм и мужское местоимение «орэ» несомненно была женщина), ему тем более была несвойственна.

Он потянулся, неторопливо прошел в сторону ванной. Андрогин наблюдал с интересом.

— Д. прав. Ты не то, чем кажешься на первый взгляд. И совсем не такой, как во сне.

Агент «Принцесса» повернул — или повернула — голову. Теперь лицо было ярко освещено солнцем. И оказалось знакомым.

— Погодите! — воскликнул Ларр. — «Принцесса» — не просто агентурная кличка. Вы действительно принцесса! Я видел ваши фотографии в журналах! Вы «Китайская Мата Хари»!

Такое лицо, раз увидев, не забудешь.

Токийские журналы с упоением живописали поразительную биографию китайской принцессы, которая выросла в семье японского разведчика и сама стала звездой шпионажа. Участвовала во многих рискованных акциях, командовала диверсионными отрядами, провела операцию по доставке «императора Генри» в японскую зону и совершила еще бог знает какие чудеса. Про Ëсико Кавасиму — вот как ее зовут — даже выходят бульварные романы в ярких обложках. Героиню изображают то в военной форме, то в элегантном дамском платье, то в кимоно, то в китайском придворном наряде.

Ничего удивительного, что «Лоуренс Маньчжурский» числит в «Золотом Фонде» своих агентов «Китайскую Мату Хари».

Губы поразительного агента (изящного рисунка, категорически немужские) растянулись в улыбке. «Принцессе» — верней принцессе безо всяких кавычек — кажется, было лестно, что даже американец про нее знает.

— Встретимся через полчаса за завтраком. Пусть тебя проведут к столику капитана Кавасимы, — молвило диковинное существо, еще раз скользнуло взглядом сверху вниз по фигуре Эдриана и проследовало к выходу.

Рука картинно покачивалась, на ней посверкивал перстень с крупным камнем. Ларр вспомнил и китайское имя красавицы-красавца: Дунчжэнь, «Бриллиант Востока».

Героиня комиксов

Принявший душ, приодевшийся и причесанный, Эдриан спустился в ресторан и был тут же препровожден к столику капитана, к которому в отеле явно относились с особенным почтением.

Столик располагался в углу, на отдалении от остальных, но сидел там не давешний красавчик, а молодая японка в невероятно изысканном черно-серебряном кимоно, обмахивалась алым веером.

— Вы переоделись, — пробормотал Ларр, когда она опустила веер и оказалась всё тем же агентом «Принцесса», только теперь безусловно и несомненно женского пола. Трудно было даже вообразить, что эта утонченная хризантема может вести себя по-мужски и разговаривать с солдатской грубоватостью.

— Ара! Он не только хорош собой, но еще и проницателен, — насмешливо пропела Ëсико безо всякой хрипотцы, на женственнейшем японском («ара!» восклицают только дамы галантерейного воспитания). — После того как я рассмотрела вашу анатомию, у меня сменилось настроение. Захотелось побыть женщиной. Садитесь, прошу вас.

Она взяла из вазы крупную виноградину и не съела ее, а медленно высосала из кожицы, глядя на молодого человека из-под опущенных длинных ресниц. Получилось очень эротично.

— Никогда бы не поверил, что вы можете быть мужчиной, — честно признался Эдди.

— Я и женщина, и мужчина. Я — всё, кем хочу быть. Японец и японка, китаец и китаянка, a gentleman and a lady, un français ou une française, — без малейшего акцента сменила она три языка. — Я люблю быть разной.

А больше всего ты любишь говорить о самой себе и вызывать изумленное восхищение, подумал Эдди, придав лицу изумленно-восхищенное выражение. И немедленно настроился изумленно восхищаться и восхищенно изумляться по-настоящему. Во-первых, таков был его всегдашний modus operandi с женщинами, а во-вторых, Кавасима-сан безусловно заслуживала если не восхищения, то во всяком случае изумления.

Нужно было дать возможность красавице попышнее распустить перья.

— Я думал, что генерал Доихара — полиглот. Кроме японского знает китайский и русский, но вы, кажется, владеете еще большим количеством языков.

— Д. говорит на десяти языках, но плохо, — пренебрежительно взмахнула она ломтиком апельсина. — Ему медведь на ухо наступил. А у меня идеальный слух. Мое истинное признание — музыка. Я пишу песни и сама их пою, выпускаю пластинки.