"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма)

Человека - выбрасывают на улицу; человека... спускают в канализацию. У Солженицына через весь "Архипелаг ГУЛАГ" проходит эта метафора - "канализация"; одна часть так и называется "История нашей канализации" (имеется в виду: строительство каналов руками политзаключенных). Спрямить дорогу: чем от рождения делать долгий и ненужный кружной путь, "параболу" по жизни до смерти - лучше прямо сразу, в "канализацию"! И вновь, в фильме это кружное движение человеческой жизни - наглядно изображается. Еду из кухни в гостиную носят... мимо сортира: места, куда она в конце концов попадет! Зачем же так сложно? Можно упростить процесс, спрямить путь и сразу, из кухни... Да так почти что и происходит. Проносят еду; герой В.Басова в очередной раз выходит из сортира; звенит дверной звонок - и... Людмила заставляет своего гостя, прямо как есть, с немытыми руками, перенять у нее блюдо! А если ему в этот момент... снова захочется?..

"Гусь!" Еда - гусь, блюдо с гусем. Этот гусь потом... появится в "Служебном романе": героиня С.Немоляевой, точно так же, как герой Басова - подсунутое ему блюдо, в поднятой руке, будет держать сверток с только что купленным гусем. Здесь метафора охоты - на поверхности, почти в собственных, присущих ей изначально аксессуарах: героиня Л.Ивановой смотрит на чужого гуся глазами охотника; хищника; по-волчьи. "Где гуся брали?!" Собеседница - оказывается хитрой лисичкой: "Ах! Где брала, там уже нет!" (иными словами: брала... в курятнике?).

*    *    *

И собираются за столом в профессорской квартире... басенные персонажи. Басов - волк; длинноволосый поэт - тигр-людоед. Рудольф-Рудик - вальяжный кот; похож на своего... коллегу с телевидения, В.Маслякова. Хоккеист - пес, застенчивый пес-дворняга! Но, как и засматривавшийся на себя в зеркало пес Шарик из повести Булгакова ("Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом"), - оказавшийся по какой-то необъяснимой причине в фаворе.

Звери - в человеческом обличье. Клыков нет - зато у всех на протяжении застольного разговора в руках демонстративно торчат... ножи: "На ножах" (роман Н.С.Лескова так назывался). И, как ружье, обязанное хоть единожды выстрелить, эти ножи... (нет-нет, никто никого не пырнет, как отец - зятя в "Маленькой Вере"!) приводятся в действие. "Уж мы бы не молчали!" - грозится поэт со взглядом кровожадного хищника. Надо понимать так: стали бы во главе террора, оказались бы самыми усердными палачами? И, рассказывая об одном из своих собратьев-поэтов, подытоживает: "...Есть в нем дух бунтарский". Персонаж В.Басова, усердно трудясь над гусем, иронически соглашается: "Да, теперешним бы только старшее поколение покритиковать", - и... делает выразительное движение ножом, как бы протыкая, ковыряя им что-то. И - все заполнено клубами "адского" табачного дыма...

Любопытно развивается сюжет с незримо присутствующим здесь "Масляковым". "Думаю, дальше всех Роберт пойдет. Рождественский", - почему-то самодовольно говорит поэт-людоед. А причина актерской интонации в том, что внешне "срисован" он - явно с Рождественского; наделен взглядом человека, который действительно готов идти... по трупам. Рудольф - у "Роберта"! - перехватывает инициативу: наглядно показывает, что хоккей, трансляции с хоккейных матчей в стране - главнее, пусть самой "партийной", поэзии. И - ненавидящий, запоминающий взгляд "Роберта" ("Его звали Роберт" - был такой фильм о человекообразном... роботе). Судьба у Рудика, как мы знаем, не сложилась - не дело ли это рук нажитого им на этой вечеринке врага? У самого В.Маслякова тоже, кажется, был какой-то провал в карьере телеведущего? Значит, в его жизни преуспевающего "котяры", "кота" - тоже была встреча с таким вот тигром-людоедом? Тигр... пожирает кота!

Ну, и конечно: программа "А ну-ка, девушки!" Рудольф этим и занимается - приглашает на телевидение девушек. И - вплоть до пародии на телевизионное "долгожительство" Маслякова: сначала - мать, потом... дочь. А для воспроизведения сцены на тогдашнем телевидении выбраны куплетисты Нечаев и Рудаков: сатирические песенки - основа тематики уже КВН. Иными словами, присутствие реальных исторических лиц в фильме не ограничивается одними бесспорными, выпуклыми фигурами, когда актеры и поэты - играют самих себя двадцатилетней давности. Такое же изображение реальных лиц может как бы вдвигаться вглубь кинокадра, становиться условным, узнаваемым уже нелегко, в чужом, актерском исполнении, и тогда - приобретать острые сатирические обертоны.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. На "седьмом небе"

Нетрезвый водопроводчик из ленты "По семейным обстоятельствам", оставшись один, выдергивает из бокового кармана пиджака стакан, бьет кулаком в дно стакана: в стакан воткнуто... яблоко. Обыгрываются сказочные истоки фильма о "психиатре" и "телеоператоре с Останкино". Ведь сказочным предшественником телевидения принято считать... яблочко на тарелочке. Тут - в стакане: глазное яблоко - в окуляре телекамеры! И... кулаком в глаз! Расхожее мнение о "предшественнике" телевидения - пародируется.