"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма)

Стрела времени. Два будильника на стыке времен: один современный (в прошлом), другой - "под старину" (в настоящем). Первый как бы говорит: я стараюсь не отстать от времени, т.е.: стремлюсь в будущее. Второй - устремлен в прошлое. Стремится вобрать в себя прошлое, адаптировать его настоящему, стилизовать. И в то же время - сам отправляется в прошлое, как герои Булгакова на машине времени. Бродит (часы ведь - "ходят"), бродит неузнанный, "инкогнито" по прошлому, загримированный под его облик (как Иоанн Грозный, переодетый в тренировочный костюм 70-х годов в фильме Гайдая). И в то же время - на каждом шагу рискует быть узнанным, разоблаченным (оставленные узорчатый воротник, шапка и посох царя).

Лейтмотивная тема фильма: время - загибается на самое себя, разные времена - сталкиваются в одной точке пространства, как в фильме Тенгиза Абуладзе.

*    *    *

Во второй части становится ясно: как же много в этой картине... белья. Причем белье какое-то преувеличенно пышное, лезущее из-под одеяла на всеобщее обозрение: героиня убирает диван, взмахивает бельем, как цыганка подолом. Ранее: распутница Людмила то и дело валяется в постели, утопая в волнах постельного белья: коварная русалка, подстерегающая свою жертву. "Девочки, сдавайте белье!" - воскресный утренний крик комендантши женского общежития. Рядом белье-одежда, нижнее белье. Пижамка, потом трусики Александры; ночная сорочка сонно потягивающейся Людмилы и торопливо прикрывающей ее натягиваемым через голову платьем Антонины.

Белье - символ женской чистоты. Это с кристальной ясностью видно в сценах пробуждения Катерины и Александры. Белье в фильме - моют, стирают. Манипулирует со стираемым бельем Людмила - и мы видим ее жестокость, готовность задушить попавшегося в ее цепкие лапки простачка-мужчину. И в то же время, белье - улика: блаженствующие в постели Катерина и Гоша, застигнутые приходом Александры, торопливо прячут постель, постельное белье; сражаются с бельем, ищут, куда бы его впихнуть. Реализуется пословичное выражение: копаться в грязном белье.

И даже на застеленной просторной кровати в "высотке", на которую бухаются героини, видно: на ней много белья. Постель... без белья, признак неблагополучия происходящего: изнасилование одетой Катерины на... голом диване. Изнемогающая под ударами судьбы героиня ложится на гладко застеленную кровать, кровать без белья.

И вместе с тем этот настойчиво развиваемый лейтмотив имеет еще одну функцию, располагающуюся, так сказать, на порядок выше реально происходящего. Периодическая стирка белья - нечто подобное... покаянию. Как белью необходима свежесть - так и постоянно возобновляемая свежесть, благоуханность необходима душе человека. Отсюда: исповедь, покаяние, отпущение грехов; периодическое смывание грязи с души.

Лейтмотив, таким образом, исподволь указывает на фильм... десятилетнего будущего, "Покаяние" Т.Абуладзе. И сразу становится ясно эстетическое родство двух этих, казалось бы, столь несхожих фильмов: авангардного и традиционного. В обоих происходит сложнейшее, наглядное переплетение времен, разных исторических эпох.

Устремленная к двадцатилетнему прошлому, как к своему источнику, вторая серия фильма черпает из него широко и открыто. В настоящем повторяются ситуации, сцены, реплики, мелодии прошлого: время свернуто в круг, как змея, часто мы видим проходящее перед нами уже по второму разу. Повторяется и метафизическая символика первой серии, но повторяется, так сказать, в свернутом, конспективном виде. Вторая серия во многом движется по инерции, заданной в первой. Отношения мужчины и женщины, превращение женщин в мужчин и наоборот, непереносимые муки, доставляемые мужчинам сумасшедшими бабами, и женщинам - подлыми мужчинами, и наконец - разрешающая фильм благодать естественных человеческих отношений, чудесно осенившая прошедших перед нашими глазами героев - все это становится ясно с первого взгляда, воспринимается на ура, смотрится с легкостью, с захватывающим сочувственным интересом. Все это - благодаря сложнейшей незримой работе, титаническому выкапыванию образно-эстетической концепции фильма из подспудных слоев бытия, которая происходила в первой серии.

Поэтому мы не будем рассматривать картины второй серии с такой подробностью, как первой. Отметим лишь новое в известных уже нам идейно-философских образах.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. Двадцать лет спустя

После белья - автомобиль. В.Турбин, заядлый автомобилист, в устной беседе как-то подсказал автору этих строк: таинство исповеди - как... техосмотр автомобиля; после определенного количества километров пробега - необходим техосмотр, исправление накопившихся за это время изъянов. В сцене на даче - выпукло-наглядная реализация подобной метафоры: распахнутый капот автомобиля, как душа верующего - исповеднику; копающийся в его внутренностях электромонтер Николай... В начальных эпизодах: героиня озабоченно прислушивается к мотору автомобиля. Потом ей будет сказано: "Кардан стучит... Стучи-ит!" Необходим, стало быть, ремонт, техосмотр...