Читаем Москва слезам не верит: сборник полностью

— Слушай, — говорила она Бодрову, — а чего ты не спросишь, как у меня в бригаде?

— Я знаю, — сказал Бодров. — Хорошо.

— А ты знаешь, я эту суку, бывшую бригадиршу, на соревнование вызвала. Мои девки, как львы, работают.

— Может, как львицы?

— Ну как львицы. Мы уже по всем показателям впереди, а если на военно-патриотическом слете выиграем, первое место наше.

— Надо ещё выиграть, — скачал Бодров.

— Выиграем, — пообещала Марина. — Мы каждый день на стадион ходим, перевязки учимся делать, а я рацию за десять секунд настраиваю. Ты молодец, что бригаду из отпетых организовал. Многие, знаешь, не верили, что толк получится. Слушай, а ты, наверное, все таки умный.

— Не знаю, — сказал Бодров.

— Повезет же той, на которой ты женишься, — вздохнула Марина.


На следующий вечер разъезжались. Бодров пересчитал своих коммунарок и объявил:

— Пятерых не хватает.

— Они с литейщиками поедут, — сказали ему.

— Что значит — поедут! — возмутились другие. — Вместе приехали, вместе надо уезжать.

— Среди нас все совершеннолетние, — решил Бодров, — Могут ехать с кем хотят.

В автобус вошли трое мужчин.

— Может быть, подбросите? — спросил один.

Женщины молчали. Одна, положив рядом с собой сумку на свободное место, потупила глаза.

— Садитесь, — разрешил Бодров.

И женщина тут же убрала сумку на колени.


В городе Бодров провожал Марину. Они остановились у длинного одноэтажного дома.

— Если хочешь, можешь зайти, — сказала Марина.

— Хочу, — сказал Бодров.

— Только я пойду первой, а потом открою тебе окно. Здесь низко, заберешься.

— Через окно я не пойду, — сказал Бодров. — Завтра на фабрике всем будет известно, что председатель фабкома по окнам лазит.

— Так ты же во полезешь как председатель, — рассмеялась Марина. — Ты полезешь как мужик.

— Нет, — сказал Бодров. — Я привык входить через дверь.

— Да, примем меры. Разберусь лично. — Фадеева положила телефонную трубку, мгновенье подумала, теребя искусно зачесанную челку на лбу, и бросилась и кабинет Лыхиной.

— Ты чего такая заполошная? — спросила директриса.

— Только что звонили из горкома. В универмаге какой-то скандал из-за наших сорочек. Милицию вызвали. И вообще они просили выяснить, что это за подпольная торговля в театре и на телевидении.

— Послушай, разберись сама. Это все, наверное, из-за опытной партии. Я же их предупреждала. Съезди в универмаг, как бы они чего-нибудь на нас не написали.

… Выйдя из машины, Федяева увидела напирающую толпу, которую сдерживали три милиционера. А над толпой, встав на ящики, возвышался Бодров.

— Товарищи! — надрывался Бодров. — Сорочки кончились. Но мы их скоро запустим в серию.

— Когда — скоро? Привезите еще, мы почти час в очереди отстояли! требовали из толпы.

— Товарищи! — надрывался Бодров. — Я вам обещаю. Очень скоро вы сможете приобрести эти и даже лучшие сорочки. — Туи он заметил Федяеву и радостно ей улыбнулся, Федяева кивком попросила его подойти.

— Что происходит? — строго спросила она. — Вы что, тоже торговали сорочками?

— Торговал! — радостно сообщил ей Бодров. — Увлекательное занятие!

— Об этом занятии вы объясните на парткоме.

— Виктория Васильевна, да вы что? — удивился Бодров.

— А то, Сергей Васильевич, что с детством пора кончать, — раздраженно ответила Федяева. — Вы руководитель. Вы председатель фабричного комитета. Представьте, я, секретарь партийной организации фабрики, стала бы торговать рубашками.

— Ничего в этом плохого не вижу, — возразил Бодров. — Замполит армейской роты стреляет вместе со всеми, а в столовой так же, как и все, варит борщи. И смущаться надо не от этого, а оттого, что нашу продукцию не берут. Если хотите знать, я радуюсь, что собралась такая очередь. Значит, мы можем шить интересные веши Теперь я сам убедился, что опытную модель можно запускать в серию.

— А ничему опытную модель продавали на телевидении и в театре? Что это за подпольная торговля?

— Это я предложил, — сказал Бодров. — А как проверить, насколько будет пользоваться спросом продукций? Нужны контрольные группы. Нужны люди, которые постоянно находятся я контакте с другими людьми. А кто они? Артисты театра, работники телевидения, работники горкома партии. Там мы тоже устроим продажу.

— В горкоме не надо.

— А почему?

— Не надо, и все, — отрезала Федяева. — И вообще, можно было обойтись без этого ажиотажа.

— Наоборот, — возразил Бодров. — Чем больше ажиотажа, тем лучше пойдет продукция. Сегодняшняя очередь — это же лучшая реклама.

— Не знаю, не знаю, — засомневалась Федяева. — Пройдем в универмаг, выслушаем и их мнение…

Федяева открыла ключом дверь квартиры, вошла в переднюю. В передней она остановилась перед зеркалом. Новая прическа была к лицу, но к ней еще надо было привыкнуть.

— Мать, молоко я купил, — в переднюю выскочил ее пятнадцатилетний сын и остановился в изумлении. — Ну, ты дашь! Ты ж совсем другая!

В переднюю вышел муж и тоже начал ее молча рассматривать.

— Чего вы уставились? — Федяева улыбнулась, — Давайте ужинать…

… Потом сидели за столом.

— Включи телевизор, — попросила Федяева. — Сейчас городские новости.

На экране возник местный диктор. Сын насторожился.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русская литература. Большие книги

Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова
Москва – Петушки. С комментариями Эдуарда Власова

Венедикт Ерофеев – явление в русской литературе яркое и неоднозначное. Его знаменитая поэма «Москва—Петушки», написанная еще в 1970 году, – своего рода философская притча, произведение вне времени, ведь Ерофеев создал в книге свой мир, свою вселенную, в центре которой – «человек, как место встречи всех планов бытия». Впервые появившаяся на страницах журнала «Трезвость и культура» в 1988 году, поэма «Москва – Петушки» стала подлинным откровением для читателей и позднее была переведена на множество языков мира.В настоящем издании этот шедевр Ерофеева публикуется в сопровождении подробных комментариев Эдуарда Власова, которые, как и саму поэму, можно по праву назвать «энциклопедией советской жизни». Опубликованные впервые в 1998 году, комментарии Э. Ю. Власова с тех пор уже неоднократно переиздавались. В них читатели найдут не только пояснения многих реалий советского прошлого, но и расшифровки намеков, аллюзий и реминисценций, которыми наполнена поэма «Москва—Петушки».

Венедикт Васильевич Ерофеев , Венедикт Ерофеев , Эдуард Власов

Проза / Классическая проза ХX века / Контркультура / Русская классическая проза / Современная проза
Москва слезам не верит: сборник
Москва слезам не верит: сборник

По сценариям Валентина Константиновича Черных (1935–2012) снято множество фильмов, вошедших в золотой фонд российского кино: «Москва слезам не верит» (премия «Оскар»-1981), «Выйти замуж за капитана», «Женщин обижать не рекомендуется», «Культпоход в театр», «Свои». Лучшие режиссеры страны (Владимир Меньшов, Виталий Мельников, Валерий Рубинчик, Дмитрий Месхиев) сотрудничали с этим замечательным автором. Творчество В.К.Черных многогранно и разнообразно, он всегда внимателен к приметам времени, идет ли речь о войне или брежневском застое, о перестройке или реалиях девяностых. Однако особенно популярными стали фильмы, посвященные женщинам: тому, как они ищут свою любовь, борются с судьбой, стремятся завоевать достойное место в жизни. А из романа «Москва слезам не верит», созданного В.К.Черных на основе собственного сценария, читатель узнает о героинях знаменитой киноленты немало нового и неожиданного!_____________________________Содержание:Москва слезам не верит.Женщин обижать не рекумендуетсяМеценатСобственное мнениеВыйти замуж за капитанаХрабрый портнойНезаконченные воспоминания о детстве шофера междугороднего автобуса_____________________________

Валентин Константинович Черных

Советская классическая проза
Господа офицеры
Господа офицеры

Роман-эпопея «Господа офицеры» («Были и небыли») занимает особое место в творчестве Бориса Васильева, который и сам был из потомственной офицерской семьи и не раз подчеркивал, что его предки всегда воевали. Действие романа разворачивается в 1870-е годы в России и на Балканах. В центре повествования – жизнь большой дворянской семьи Олексиных. Судьба главных героев тесно переплетается с грандиозными событиями прошлого. Сохраняя честь, совесть и достоинство, Олексины проходят сквозь суровые испытания, их ждет гибель друзей и близких, утрата иллюзий и поиск правды… Творчество Бориса Васильева признано классикой русской литературы, его книги переведены на многие языки, по произведениям Васильева сняты известные и любимые многими поколениями фильмы: «Офицеры», «А зори здесь тихие», «Не стреляйте в белых лебедей», «Завтра была война» и др.

Андрей Ильин , Борис Львович Васильев , Константин Юрин , Сергей Иванович Зверев

Исторический детектив / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Место
Место

В настоящем издании представлен роман Фридриха Горенштейна «Место» – произведение, величайшее по масштабу и силе таланта, но долгое время незаслуженно остававшееся без читательского внимания, как, впрочем, и другие повести и романы Горенштейна. Писатель и киносценарист («Солярис», «Раба любви»), чье творчество без преувеличения можно назвать одним из вершинных явлений в прозе ХХ века, Горенштейн эмигрировал в 1980 году из СССР, будучи автором одной-единственной публикации – рассказа «Дом с башенкой». При этом его друзья, такие как Андрей Тарковский, Андрей Кончаловский, Юрий Трифонов, Василий Аксенов, Фазиль Искандер, Лазарь Лазарев, Борис Хазанов и Бенедикт Сарнов, были убеждены в гениальности писателя, о чем упоминал, в частности, Андрей Тарковский в своем дневнике.Современного искушенного читателя не удивишь волнующими поворотами сюжета и драматичностью описываемых событий (хотя и это в романе есть), но предлагаемый Горенштейном сплав быта, идеологии и психологии, советская история в ее социальном и метафизическом аспектах, сокровенные переживания героя в сочетании с ужасами народной стихии и мудрыми размышлениями о природе человека позволяют отнести «Место» к лучшим романам русской литературы. Герой Горенштейна, молодой человек пятидесятых годов Гоша Цвибышев, во многом близок героям Достоевского – «подпольному человеку», Аркадию Долгорукому из «Подростка», Раскольникову… Мечтающий о достойной жизни, но не имеющий даже койко-места в общежитии, Цвибышев пытается самоутверждаться и бунтовать – и, кажется, после ХХ съезда и реабилитации погибшего отца такая возможность для него открывается…

Александр Геннадьевич Науменко , Леонид Александрович Машинский , Майя Петровна Никулина , Фридрих Горенштейн , Фридрих Наумович Горенштейн

Проза / Классическая проза ХX века / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Саморазвитие / личностный рост

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Тропою испытаний. Смерть меня подождет
Тропою испытаний. Смерть меня подождет

Григорий Анисимович Федосеев (1899–1968) писал о дальневосточных краях, прилегающих к Охотскому морю, с полным знанием дела: он сам много лет работал там в геодезических экспедициях, постепенно заполнявших белые пятна на карте Советского Союза. Среди опасностей и испытаний, которыми богата судьба путешественника-исследователя, особенно ярко проявляются характеры людей. В тайге или заболоченной тундре нельзя работать и жить вполсилы — суровая природа не прощает ошибок и слабостей. Одним из наиболее обаятельных персонажей Федосеева стал Улукиткан («бельчонок» в переводе с эвенкийского) — Семен Григорьевич Трифонов. Старик не раз сопровождал геодезистов в качестве проводника, учил понимать и чувствовать природу, ведь «мать дает жизнь, годы — мудрость». Писатель на страницах своих книг щедро делится этой вековой, выстраданной мудростью северян. В книгу вошли самые известные произведения писателя: «Тропою испытаний», «Смерть меня подождет», «Злой дух Ямбуя» и «Последний костер».

Григорий Анисимович Федосеев

Приключения / Путешествия и география / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза