Москва - столица

Близкая дружба с М.И. Глинкой позволяет Варламову сделать первые шаги в композиции. В 1828 г. друзья вместе представляют в цензуру свои произведения: Глинка — вариации, Варламов — свой первый романс. Кстати, это Варламов помогает Глинке в вокальной части, исполняет у него дома отдельные партии «Жизни за царя», приводит с собой для той же цели певчих. Именно в это время возобновляются встречи Глинки и Пушкина. Не знать Варламова, как пытаются утверждать некоторые музыковеды, поэт просто не мог. В начале же 1831 г. композитор получает приглашение занять в Москве должность помощника капельмейстера в конторе императорских театров. И снова место для Варламова находится именно в кокошкинском доме.

Сенатор радушно встречает в своем доме и Марию Дмитриевну Львову-Синецкую.

«ЭТА СТАРАЯ АРХАРОВА...»

Пречистенка, 16 — этого дома нет среди московских пушкинских адресов. Пушкиноведы предпочитают осторожную формулировку: здесь мог бывать поэт. Документы позволяют сказать: не мог не бывать. Слишком тесно была связана его жизнь со сменявшимися обитателями старой городской усадьбы. И еще — это новые и неожиданные черты среды, которую он знал и любил.

Московские справочники не обходят дома стороной. По их свидетельствам, в особняке перебывала вся грибоедовская Москва. Но ведь А.С. Грибоедов всего четырьмя годами старше поэта. Со старой столицей оба расстались почти одновременно: Пушкин, отправившись в 1811 г. в Царскосельский лицей, Грибоедов — в 1812 г., записавшись в Московский гусарский полк. Поэт вернулся из михайловской ссылки в родной город в 1826 г. и позже бывал постоянно, Грибоедов — в 1818 г., проездом, и затем прожил здесь с лета 1823 г. до весны 1824 г. Иначе говоря, Москва грибоедовская и есть Москва пушкинская.

Среди первых владельцев городской усадьбы мелькает имя князей Дашковых. Для Пушкинианы важнее поселившиеся здесь на рубеже XVIII—XIX столетий Архаровы. «Александр приехал ко мне вчера, в среду, из Царского; весел, как медный грош, забавлял меня остротами, уморительно передразнивал Архарову, Ноденов, причем не забыл представить и «дражайшего» [С.Л. Пушкина], — из письма Ольги Сергеевны Павлищевой, сестры поэта, мужу от 10 сентября 1831 г.

Древняя, но не родовитая семья Архаровых связывала свое начало с неким выходцем из Литвы, последовавшим на переломе XIV—XV вв. в Россию за князьями Патрикеевыми, потомками Гедимина. Служившие затем в московских дворянах, ни богатством, ни служебными успехами Архаровы не отличались. Два сына теперь уже каширского дворянина Петра Ивановича Архарова — Николай и Иван к тому же не получили и настоящего образования. Николай Петрович с 16 лет начал службу в Преображенском полку и сумел обратить на себя внимание графа Г.Г. Орлова, присланного в Москву в 1771 г. на эпидемию моровой язвы. По докладу графа императрице он неожиданно получил чин армии полковника и назначение московским обер-полицмейстером.

Доверие Екатерины II к деятельному администратору заходит так далеко, что императрица поручает ему участвовать вместе с А.Г. Орловым-Чесменским в похищении так называемой княжны Таракановой, а в дальнейшем — в розыске по делу о Пугачевском бунте. Ловкость и служебная изворотливость Н.П. Архарова входят в поговорку. О его умении раскрывать самые сложные и запутанные преступления узнает вся Европа. Знаменитый парижский полицмейстер времен Людовика XV Сартин пишет московскому коллеге, что, «уведомляясь о некоторых его действиях, не может довольно надивиться ему».

Высочайшие награды изливаются на Н.П. Архарова щедрым потоком. Он становится кавалером всех российских орденов, генерал-поручиком, назначается в 1782 г. губернатором Москвы, а в 1784 г. — генерал-губернатором Новгородского и Тверского наместничества. Н.П. Архарову везет даже в том, что в последние годы правления Екатерины II он оказывается в немилости и потому Павлом I сразу же возводится в генералы от инфантерии. Император снимает с себя Андреевскую ленту, чтобы возложить ее на Николая Петровича, и назначает Архарова вторым, после наследника престола, генерал-губернатором Петербурга. Получает он и две тысячи душ крепостных.

Иван Петрович, владелец усадьбы на Пречистенке, всего лишь бледная тень своего старшего брата. Благодаря его поддержке, скромный армейский подполковник, он производится Павлом I в генералы от инфантерии, получает Александровскую ленту, тысячу душ крепостных и назначение командиром московского восьмибатальонного гарнизона, иначе — военным губернатором старой столицы. Как губернатор он и занимает дом на Пречистенке. И хотя назначение оказывается очень недолгим — около года, — оно оставляет заметный след в истории Москвы. Набранные Иваном Петровичем полицейские драгуны были такими головорезами и так плохо ладили с законом, что в московском быту утвердилось понятие «архаровцы».