Москва–Таллинн. Беспошлинно

В голове не было ничего похожего на озарение, что ему почудилось на сцене. Показалось. Пригрезилось, что в голову пришло что-то значительное, а его не было и в помине.

И — Стас вдруг безо всякой паузы начал понимать — мысль-то очень простая: в зазоре между жизнью (алтари) и смертью (картина) он оказался в самой своей желательной реальности, в других точках его существования она не проявлялась. По какой причине? То ли когда-то он ошибся, свернул не туда в лабиринте жизни. То ли так и было задумано для узора их с Ларисой истории — постоянно общаться в нематериальной действительности. Очевидно, в этой геометрической задаче был задействован город Таллинн, и в нем — Нигулисте.

Мысль про «портал» пришла мне в голову, когда в зале Чеховского центра появилась девушка из Таллинна. Наверное, Маруся напомнила мне Ларису двадцать лет назад. Может, все девушки, выросшие в Таллине, похожи друг на друга? А с чего я начал думать про портал? Да, герцог де Круа. У Лехи чутье на мистику-эзотерику. Герцог замумифицировался потому, что его уложили в зоне между жизнью и смертью. Де Круа вышел из жизни, но никак не мог войти туда, куда направлялся, застрял между. Интересно, Небо над рукотворными значимыми местами, такими как Нигулисте, храм в Дельфах, Стоунхендж, — отличается чем-то? Цепляют ли эти сооружения облака каким-то особенным образом? Может, сделать такую серию снимков НЕБА?

— Станислав! Станислав! Шта ты радишь? — На крыльце появилась Ядранка в шляпе и мягкой голубой шали, намотанной поверх пальто.

— Сейчас начнется вторая часть, вернемся в зал, — Стас сильно замерз.

— Идемо.

— Куда?

— Домой, — сказала Ядранка будничным тоном и стала спускаться с крыльца, ее поступь из-за высоких каблуков выглядела нелепо торжественной.

— Лучше выпьем шампанского, я тебя со всеми познакомлю, — Стас попытался взять ее руку, чтобы поцеловать.

— Нет, голова болит, — Ядранка убрала руку и шагнула вперед. — Я тебя жду здесь, жду.

«Она права, — думал Стас, надевая куртку. — Оставил ее одну, любая бы на ее месте обиделась».

Часть зрителей снова пришли в зал, из открытой двери было слышно как кто-то виртуозно играет «Музыку воды» Равеля. Остальные были в буфете и оживленно разговаривали. Маруся сидела за столом рядом с бывшим редактором знаменитого советского журнала.

— Стасик, ты куда? — Варвара вышла к нему из буфета, помахивая пустым мундштуком.

— Ядранка плохо себя чувствует, мы уходим домой.

— Она странная: мы пьем чай с коньяком, зовем ее, а она пропала. Тебе понравилось?

— Леха не умеет останавливаться. Начинает говорить о вещах, которые можно обсуждать только на кухне где-нибудь.

— Для разнообразия нужен и такой человек.

Ядранка ждала его в арке, смотрела на Пушкинскую площадь, похожую на пылающую сковородку. Они пошли домой пешком: по трубе, затем через Палаши к Бронной.

Стас опять подумал, что герцога остановили в зоне карантина, требовалось, чтобы он заплатил пошлину за переход на ту сторону. А ему повезло, смог пообщаться с Ларисой беспошлинно, и двадцать лет назад, и недавно в Нигулисте. Как пассажиры в нарядных магазинах в аэропорту, tax-free. Его пронзила тоска по Ларисе.

Ядранка шла угрюмо глядя под ноги. Стас вдруг понял очень ясно, что со временем рядом с ней ему будет пусто и тоскливо. В Трехпрудном переулке Ядранка остановилась, взяла Стаса за подбородок и поцеловала в губы долгим поцелуем.

* * *

Варвара согласилась бы заниматься с Марусей бесплатно; во-первых, помочь девочке попросила Михайлина, подруга юности, во-вторых, Варвара видела сходство судьбы Маруси и собственной. Девочки покорила ее, заявив, что непременно хочет платить за уроки по общим расценкам, она мыла полы в двух московских театрах. Варвара все больше убеждалась, что они с Марусей похожи.

Занимались дикцией и основами сценической речи два раза в неделю. Для обеих удобным временем было раннее утро. До презентации Маруся ни разу не встретилась с Ядранкой, однако с того дня их встречи в Варвариной квартире стали происходить постоянно.

Ядранку злило, когда Варвара ради ученицы затевала на кухне чай, ей же приходилось бесшумной тенью присутствовать в других комнатах, ее не приглашали. И кровь девушки закипала от обиды и ревности, когда она слышала их болтовню, смех… Ядранка постоянно пребывала в плохом настроении; даже имея власть над Стасом, она не смогла привязать к себе Варвару — старуха нашла себе новую подругу.

— Подожди, — Варвара перед очередным занятием открывала тетрадь, — сперва надо записать расходы, деньги испаряются неизвестно куда, это называется склероз.

— Нет, — заулыбалась Маруся, — только не у вас.

— Детка, у меня тотальная депрессия.

— Вы активная и веселая, у вас не может быть ничего плохого.

— Откуда ты можешь знать, ребенок?

— У вас глаза светятся. Мой папа, такой хороший, но несколько месяцев только сидит и клеит корабли, из дома почти не выходит, говорят, это и есть — депрессия.