Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий

Исследователь предложил деление войны на три этапа. Первым этапом была война Василия II c Юрием Дмитриевичем 1425–1434 гг. Это столкновение показало, с одной стороны, возможность «галицких князей собирать значительные силы и бросать их на борьбу», с другой – достижения политики централизации в Московском княжестве и силу великокняжеского двора [Черепнин 1960: 762–763]. Следующий этап (1434–1436) – война Василия Косого – отразил то, что «борьба сторонников феодальной раздробленности против политики государственной централизации проходит уже в неприкрытом виде» [Черепнин 1960: 763]. Расширяется арена военных действий, вовлекаются новые территории. С 1445 по 1453 г. длился третий этап – усобица Василия II и Дмитрия Шемяки. Для этого времени Л. В. Черепнин вслед за В. Н. Бочкаревым подчеркивал обострение классовых отношений [Черепнин 1960: 787; Бочкарев 1944, т. I: 321].

Одновременно с утверждением понятия «феодальная война» ко второй половине XX в. в советской историографии произошло оформление взглядов на развитие русского средневекового города. Город был признан «узлом феодальной власти» [Смирнов 1947: 30]. И. У. Будовниц отмечал потребность горожан в сильной власти великого князя, служащей защитой интересов города [Будовниц 1952: 116–122]. Анализ позиции горожан в XV в. способствовал эволюции понятия «феодальная война».

К середине XX в. вышли научные монографии об отдельных городах и землях, в которых освещалось значение княжеских усобиц второй половины XV в. для регионов [Эммаусский 1949; Смирнов 1948: 84–105; Тихомиров 1957; 1973]. В книге А. М. Сахарова горожане были представлены в качестве активных участников событий второй четверти XV в., выступавших против объединительной политики московского князя и за нее [Сахаров 1959: 228–230]. Л. В. Черепнин писал о «сложности и противоречивости» такого явления, как поддержка горожанами объединительной политики, о расколе городского населения на два противоборствующих лагеря [Черепнин 1966: 106]. Книга Черепнина «Образование русского централизованного государства в XIV–XV вв.» послужила новым стимулом к исследованию Северо-Восточной Руси в период складывания единого государства [Кучкин 1984; Кизилов 1984; Ивина 1985].

Выводы отечественных историков были восприняты в иностранной англоязычной историографии, хотя само понятие «феодальная война» в ней не использовалось. Усобицы второй четверти XV в. характеризовались в них чаще как civil war («гражданская война») или dinastic wars («династические войны»). Изучению различных аспектов времени правления Василия II посвятил свои работы Г. Алеф [Alef 1959: 11–20; 1978: 1–20; 1986]. Он оценивал его княжение как «период зарождения представлений о монархии, независимости и даже империи» [Alef 1986: 40].

Княжеские войны второй четверти XV в. нашли освещение в работах зарубежных ученых, посвященных средневековой истории Руси, в частности проблеме становления Московской земли [Grummey 1987: 68–83; Kollmann 1987: 134, 156; Martin 1995: 237–245].

Попытка переосмысления периода второй четверти XV в. была предпринята в отечественной науке в конце 1980-х годов. Новый взгляд на события находил опору в идее противостояния двух тенденций развития землевладения: крестьянского «капиталистического» севера и «крепостнического» центра [Носов 1969: 12; 1970: 12]. На основании гипотезы Н. Е. Носова о возможности образования единого Русского государства на базисе буржуазных отношений А. А. Зимин представил новое понимание времени княжения Василия Темного в своей книге «Витязь на распутье» [Зимин 1982: 75–90; 1991]. Заслуга Зимина состояла в том, что он первым в советской историографии увидел «узел эпохи “великой замятни”, из которого исходили импульсы, существенно влиявшие на ход и направление исторического процесса, не в классовой борьбе» [Панеях 2005: 109]. Независимость взглядов исследователя привела к тому, что он отказался от поиска участников «феодальной войны», как делали его предшественники (Л. В. Черепнин и др.), и рассмотрел роль населения намного шире [Алексеева 2012: 94–98; Гусева (Алексеева) 2017: 41–72]. Москвичи, галичане, вятичи в его блестящей монографии выступили как активные действующие лица политической жизни русских земель.