Москвины: «Лед для двоих»

Помню, еще до моего участия в чемпионате мира, в Хельсинки проводились соревнования, посвященные столетию ньюландского яхтклуба. И меня туда послали. Там был длинный пирс, вдоль которого бок о бок стояли яхты всех участников. Так получилось, что место для нашей яхты было отведено рядом с яхтой короля Норвегии Олафа Пятого. А мы же были на своих харчах – приходишь с гонки, тут же раскочегаривается старенькая печка, щи варятся, мясо... Все натуральное, не из каких-то кубиков. Когда готовили, запах по всему клубу шел.

Как-то я возился вечером на палубе – что-то чистил. Вижу, подходит король. И спрашивает меня: «Сэр, не могли бы вы спросить разрешения капитана подняться к вам на борт?»

Я помнится спросил, говорит ли он по-немецки. Олаф с юмором ответил, что не просто говорит, но полагает, что делает это неплохо. Потом поднялся на яхту. Мы, естественно, стол накрыли по такому случаю, я выступал в качестве переводчика.

Все то время, что норвежский король гостил у нас, два его охранника с винтовками на пирсе возле нашей яхты стояли. Несколько раз еще Олаф Пятый к нам в гости заглядывал – за жизнь беседовали.

В какой-то из дней гонку решили отменить, потому что ветер был недостаточно сильным – почти штиль. И за Олафом вышел катер, чтобы отбуксировать его к берегу. Мы же на своей яхте пытались как-то грести к берегу веслами. Получалось, прямо скажем, неважно: на яхте нашлось всего два или три весла.

Когда королевская яхта проходила мимо нас, Олаф вдруг замахал нашему капитану: мол, бросай конец. Притормозил даже. Я конец кинул, он собственной рукой его поймал, закрепил – так мы на королевском буксире до берега и добрались. На следующий день одна газета даже написала: «Олаф Пятый протянул руку помощи коммунистам». Руководитель нашей делегации тогда очень радовался той публикации.

На следующий год в Норвегии разыгрывался «Золотой Кубок» и Олаф Пятый награждал всех участников. Когда на сцену поднялся я, он внимательно не меня посмотрел и даже не спросил, а скорее утвердительно сказал: «Мы встречались с вами – в прошлом году».

Кстати говоря, на тех соревнованиях в нашем же классе ходил и греческий король – Константин.

Еще помню американца, который был чуть ли не олимпийским чемпионом в классе больших яхт, а в обычной жизни был довольно известным профессором одного из крупнейших американских университетов. Поэтому мне и было очень интересно с такими людьми общаться. Да и потом, не каждый же может сказать, что угощал щами короля?

- Другими словами, занимались не ради результата?

- Меня гораздо больше интересовали другие вещи. Я был очень «рукодельным» - многое делал своими руками, швы на парусах, например. Первым сделал свою мачту не круглой, а сплющенной. Круглая сильно гнется во все стороны. А сплющенная создает определенную жесткость для паруса. Вот я и придумал именно таким образом ее модифицировать. И только через 10 лет знаменитый бразильский яхтсмен Йорг Брудер, став бизнесменом, заполонил мир своими мачтами, изготовленными по этому же принципу.

Новый покрой паруса я тоже придумал первым. Все тогда смеялись: мол, Игорь Борисович под бюстгальтером ездит. Паруса ведь были треугольными, а я сделал на своем вытачки - по биссектрисам. Сейчас все большие яхты – те, что участвуют в Кубке Америки, например, - имеют паруса, сшитые именно таким образом.

- Своей яхты у вас нет?

- Я же никогда не был собственником. В те годы, когда выступал, было принято искать рулевых и обеспечивать их судами. Вот и привык, что если мои умения нужны государству, то государство создает мне все условия для выступлений. Поэтому в моем сознании до сих пор существует диссонанс между теми временами и этими. Раньше, помню, едешь в выходные по Приморскому шоссе мимо Лахты – белым бело все от парусов. Сейчас пусто. Те, у кого яхта есть, используют ее разве что для того, чтобы поставить в трюм ящик пива и покатать девочек.

- Тамару вы катали?

- Да. Но она, в отличие от меня, никогда не относилась к яхтам трепетно.

* * *

- Парусный спорт очень хорошо воспитал меня в плане владения собой, - сказал в одной из наших бесед Москвин. - Там ведь все просто: допустил промашку — значит сам и виноват. Это качество сильно пригождалось мне в фигурном катании. Правда однажды я все-таки вышел из себя. Было это в 1969 году. Мой ученик Володя Куренбин тогда выиграл Универсиаду в Ленинграде, стал вторым на первенстве страны, но в сборную его не взяли.

Помню, когда ситуацию стали обсуждать в федерации, в мой адрес весьма нелицеприятно высказался один из руководителей. Я и сказал ему при всех, что он не только дурак, но и негодяй. Он мне долго простить не мог, что я при всех его дураком и негодяем назвал.

Но вообще я всегда старался держать себя в руках. После того случая, кстати, и не ругался никогда. Знал, что могу этим только навредить своим спортсменам.

Глава 9. ОВЧИННИКОВ И ДРУГИЕ