Мост

Я выныриваю из зеленой толщи к свету, пузырям и воздуху, со свистом вдыхаю – а-а-а-ах! – и меня подхватывают на руки. Острая белозубая улыбка, счастливые серые глаза, огромные руки.

– Лмм, – выдыхаю я, – еще!

– Конечно, – говорит он, – лезь наверх!

Он поднимает меня и передает вверх, на ступеньки сходней, там меня берет другой человек с точно такими же чертами лица, но совсем другой. Он хмыкает и ставит меня выше – на доски пирса. Я бегу к краю пирса и, не замедляясь, прыгаю в воду. Тут глубоко, очень глубоко. Но Лмм рядом. Он всегда рядом.

– Не плачь, – говорит Выфь, – не плачь, сестра. Ну откуда нам было знать, ты же всегда молчишь?

– А, – отвечаю я и машу рукой, – я… не обращай внимания, сейчас отпустит. Скажи, когда меня Лмм плавать учил, на пирсе рыбацком, ну, на верфи у нас, – там кто-то из вас второй сидел, и Лмм меня на руках передавал наверх, а я обратно в воду прыгала, – это не ты был?

Выфь задумывается всего на мгновение.

– Иногда Ззу, иногда Халь. Ты тем летом еще все время по ночам плакала, дежурить приходилось. Я в тот год в торговом рейде ходил, вообще на верфи не бывал.

Что помнит один из Братьев, то помнят все.

– Я найду его, – говорю я Выфю и хочу что-нибудь еще сказать, но понимаю, что все слова пропали. Выфь смотрит на меня и думает: «Чем бы дитятко ни тешилось, лишь бы не плакало – ищи, кто ж тебе помешает?» И, видимо, пугается, потому что по мне видно, что я думаю по поводу того, что он думает.

– Извини, – тихо говорит он, – ну ты сама подумай, тебя от простого разговора трясет, ты месяцами не выходишь из каюты. Делай что хочешь, только проснись уже.

– Ага. Из каюты я не выхожу… Ты видел, сколько Колум мне задает?

– А чем еще он тебя может занять? Ты что! Знаешь, как он обрадовался, что ты попросилась на Мост?

– Не, ну так нельзя, – вслух думаю я, и взгляд Выфя смягчается. – Ладно. Как раз… Как раз мы тут наверху, ничего не надо чертить. Расскажи, где именно кто из вас стоял и что именно вы сделали с Мостом?

– У нас было одиннадцать пинт крови Локи, – говорит Выфь спокойно, – и мы разбили каждый свою склянку именно там, где сказала Шторм. Одиннадцатая склянка была у Халя в руках, и Халь стоял с Локи рядом вон там. – Выфь тыкает пальцем примерно посередине между Университетским островом и уходящим в воду спуском виадука. – На всем Мосту они оставались стоять вдвоем и встречали войско гранд-мага. Нас-то не было видно, а жилой народ весь разбежался, еще когда они убили наследника. Последних отставших Колум вывозил баркасами в предыдущий вечер. Я был на лодке под спуском Адмиралтейства, а Ры – прямо надо мной, на втором подвальном этаже опоры. Там были такие выходы из подвалов, с внутренней стороны опор, и к воде по стенке опоры шли каменные лесенки. Я видел, как он расхлестал свою склянку о стену, вскочил на перила и прыгнул в воду. Я вытащил его – и ну грести… А на нас начали сыпаться сверху какие-то куски, еще небольшие, но было страшно, конечно…

– А где был Лмм? Подожди, одиннадцать пинт? Откуда в человеке одиннадцать пинт крови? Локи, конечно, не человек, но… – в ужасе говорю я.

– Ха, – сказал Выфь и сопит в каком-то затруднении.

– Что?

– Мы обещали Локи, что никому постороннему не расскажем, но ты вроде не посторонняя. Смотри. Тут, почти прямо вниз отсюда, есть очень круто заблокированный этаж, там несколько комнат, куда вообще нельзя ходить, есть комнаты, куда заходишь и выходишь с обратной стороны. В общем… А хотя я даже не знаю, оно осталось или нет… – с внезапным облегчением соображает Выфь. – Ну а случайно попасть туда нельзя, там такой замок хитрый, на пять поворотов, его Шторм открывала по несколько минут поначалу, потом мы уже поняли сами…

Шторм с ее тонкими пальцами и таким же тонким слухом может открыть все что угодно. Ну, я раньше так думала.

– И что там?

– Там одна комната ведет в медленную лоцию. То есть заходишь, комната, коридор, за коридором дверь без запора, за ней опять комната, темная и пустая, за ней опять коридор, а там улица, нормальная улица, люди ходят какие-то. Но мы туда не ходили. Потому что если ты прошел через эту незапертую дверь и пробыл за ней две минуты, то на Мосту проходит неделя. И там не слышно. Мы так Аря потеряли первый раз. Он вошел. И замолк. Почти. Мы только слышали, что он жив и не боится. Через десять дней вышел. Оказалось, просто высунулся на улицу, огляделся и назад пошел.

– И что?

– Ну вот, – вздыхает Выфь. – Локи вскрывала вену на локте, набирала пинту. Мы ее бинтовали, отпаивали, откармливали как могли. Через месяц она вскрывала другую вену. А склянку мы бегом уносили и ставили там, в медленной комнате, на лед. Льда один раз принесли просто в тазу, он до конца так и не растаял. Шторм сказала, чтобы весь Мост уронить, нужно двадцать пинт. Но времени не хватило, и она рассчитала так, чтобы Северы поубирать все, а Юги – как получится. Университет не упал… Ну и к лучшему, мне кажется. Они обе решили, что его лучше оставить. А наш дом стоял во-о-он, – он вытянул руку на север, в направлении бывшей наружной стороны Моста, – примерно там. Ты не представляешь, сколько там было книжек в библиотеке… И у нас там в детской лежал еще такой толстый валик, как подушка, только очень длинная, и мы на нем играли во всадников. – Выфь осекся, уронил руку, нахмурился.

– А Лмм где был? – напомнила я.

– Он стоял на первом узле северных развилок… Фактически внутри, совсем внутри Моста. Ему надо было сбежать тоже в подвал и выпрыгнуть, как Ры, в лодку. Но Кос его так и не видел. И он не погиб, мы бы услышали. Он просто замолчал. Все четверо, кто замолчал, были на Севере. На разных Северах. Во-он, – Выфь снова протянул руку в сторону серой полоски плавней, – во-он там. Там не только сам мост шел, там расходилась развилка Первого и Второго Северов, и они шли довольно высоко, такие дамбы здоровые вокруг мыса.

Ну да. Где валяются куски Моста, еще можно что-то поискать. Хоть тело, или вещи, или хоть двери, в которые человек ушел. Но там не осталось ничего, во что можно было бы постучаться. Выфь не смеется, даже тени горькой улыбки не скользит в его глазах, но я знаю, что он думает. Он думает: «Ну, малышка, ищи. Ищи, раз ты упрямее нас…»