Мост через канал Грибоедова

В этом случае сон (тот, что творится ночью) предстает как некоторая пространственная структура – «дом», а видение-воспоминание – как процесс во времени, разворачивающийся на этом пространстве.

Любезная философическому взгляду на вещи пара пространство-время с декларируемым перетеканием одного в другое.

Но когда не сон видим, а явь – открытыми глазами, то все ли уж так очевидно в этом процессе? И если вглядеться пристальней, возникает подозрение, что видимые образы предметов внешнего мира строятся иногда из того же материала, что сны и галлюцинации. Иначе как объяснить, что шевельнувшийся от ветра кусту края дороги для рассеянного взгляда может обернуться собакой, а поднявшийся в воздух лист – птицей?

Объясняющая теория принадлежит американскому ученому Марвину Минскому.

Согласно этой теории зрительные образы предметов внешнего мира (также, как образы снов и галлюцинаций) не складываются в мозгу, как сумма видимых точек, а компонуются на основе шаблонов, вынимаемых из памяти, – так называемых фреймов. А поступающая от глаза информация в значительной степени используется для корректировки образа, приведения его в соответствие с реальностью.

Фрейм, что в переводе с английского означает «каркас» или «рама», может быть наглядно и в соответствии со своим названием представлен в виде схемы-каркаса, объединяющего в некоторую структуру ячейки, до поры пустые, но заполняющиеся содержимым в процессе создания зрительного образа. Другими словами, это некий неоформленный образ предмета, бог знает в каком виде существующий в памяти. А содержимым, которым заполняются эти ячейки (заготовленные места), может быть схваченный взглядом цвет или контур, а может быть и другой фрейм, опять же из памяти взятый. Фрейм на фрейме, шаблон на шаблоне – и вырастает этакая ветвистая структура, как морозный узор на стекле.

Таким образом, если привиделась собака (там, где на самом деле только кусту дороги), то вынимается из запасников памяти как бы некая общая схема собаки (ее неоформленный образ) с заготовленными пустыми ячейками (голова, хвост, правая передняя нога, левая задняя и так далее). И к пустой ячейке с надписью «хвост» прикрепляется готовая схема хвоста – одна из типовых имеющихся (прут, баранка, полено). А к ячейке с надписью «голова» – схема головы с заготовленными местами для глаз и ушей. И далее всё по плану.

Но обращен внимательный взгляд – и оказывается, что не собака видна, а куст у дороги. Померещилось, значит, а кое-кто, на другой лад убежденный, решит, что – оборотень.

Если понаблюдать за тем, как выглядят – тайком от нас – те предметы, на которые мы не смотрим впрямую (сочетая, если удастся, внимательность ума с рассеянностью взгляда) то увидим толпу смутных, неустойчивых образов – почти галлюцинаций.

Фреймовая теория не единственная в своем роде, но чем она примечательна? Во-первых, она описывает не только процесс зрительного восприятия, но и вообще процессы интеллектуальной деятельности человека (собственно и создавалась она как общая модель мыслительного процесса, основа для последующего создания систем искусственного интеллекта). Так, в изначальной фреймовой структуре могут быть представлены все элементы сна – не только зрительные, но и относящиеся к сюжету, действию, чувственному настрою (те, которые в нашем примере составляют эмоциональное наполнение кошмара).

Во-вторых, в одном фрейме, представляющем образ рассматриваемого предмета, признаки этого предмета даются в комплекте: воспринимаемые зрительно вместе с другими, хотя бы и недоступными непосредственно взгляду.

И действительно, мы видим не только цвет и форму. Видим предмет в целом. Не будет ошибкой сказать, что мы видим (именно видим) шероховатость древесной коры, скользкость рыбьей чешуи, черную тяжесть чугунной гири.

И наконец, во фрейме-образе признаки, существующие у реального предмета, могут соседствовать с признаками, не имеющими соответствия в реальности (случайно выбранными из памяти), и это до известных пределов может считаться нормальным.

Чрезмерным проявлением этой особенности (устройство механизма особенно наглядно проявляется в его неисправностях) являются случаи синестезии (когда звуки видимы, а краски слышны: «А – черный, белый – О, И – красный, У – зеленый»).

В качестве еще одного примера (в неисправности проявляется устройство механизма) можно привести аномалию зрительного восприятия, когда человек определяет видимый им предмет только по одной его половине (правой или левой).

Если человеку, имеющему этот дефект зрения, показать такую картинку, на которой, скажем, изображено химерическое существо, у которого хвост от рыбы, а голова и передние лапы – от зайца, то этот человек увидит только рыбу, определяя ее по хвосту, который расположен в левой части рисунка. При этом видимый образ рыбьей головы берется из запасников памяти, больше неоткуда.