Мост на реке Бенхай

— Я начал тут работать еще подростком, в 1929 году, — вспоминает технический директор шахты в Камфа, Нгок Куэт Дао. — А в некоторых семьях на работу по сортировке угля посылали даже семилетних детей… Жил я тогда в ближнем поселке Донгчиеу, где отец мой занимался лечением некоторых болезней. Нет, что вы, он не был врачом! Так, просто кое-что знал из восточной медицины. По-вашему это, кажется, называется «знахарь»? Зарабатывал он немного, а в доме было двенадцать ребятишек. Вот мне и пришлось рано идти на заработки. Сперва таскал фонарь, которым освещал путь мастеру-французу, затем был на самых трудных подсобных работах. Тогда мне платили 25–30 су в день..

— Много это?

— Жалкие гроши! — подсказывает Хоан.

— Но чтобы получить даже такую низкооплачиваемую работу, необходимо было сунуть взятку штейгеру, — дополняет его Нгок Куэт Дао. — Без взятки не обходилось и тогда, когда рабочий искал лучших заработков.

Значительная отдаленность шахты от места жительства многих горняков непомерно увеличивала и без то-то го длинный рабочий день. К тому же колониальные надсмотрщики всячески поощряли курение опиума и употребление алкоголя.

Не удивительно, что в таких условиях, как писал упомянутый выше американский журналист X. А. Фрэнк, «64 тысячи акций, оцениваемых несколько лет назад в 16 миллионов франков, стоят теперь более полумиллиарда. Чистая прибыль компании за последний год до моего приезда, (т. е. в 1924 году) превысила весь основной капитал, не считая 20 миллионов пиастров резерва!»

Там, где царили несправедливость и угнетение, непременно должен был вспыхнуть бунт. В тридцатых годах хонгайский угольный бассейн потрясли забастовки шахтеров. Мировой экономический кризис 1929 года резко усилил нужду хонгайских рабочих. К тому же сократилась добыча угля, возросла безработица. В 1929 году было выдано на-гора 1972 тысячи тонн угля, а в 1933 году— только 1592 тысячи тонн. В 1935 году число стачек возросло. Борьба индокитайских горняков становится участью общей борьбы французских левых. Длительная и бурная забастовка 1935 года закончилась победой рабочих.

Я спрашиваю Нгок Куэт Дао о наиболее жгучих и неотложных проблемах нынешнего быта горняков. С августа 1945 года до сентября 1946 года Хонгайский бассейн находился в руках народной власти. Во время «грязной войны» он опять был захвачен французскими колонизаторами, которые окончательно ушли отсюда лишь осенью 1954 года, захватив с собой много машин и техническую документацию. Однако рабочим удалось предотвратить консервацию открытого угольного разреза. Драгоценный антрацит снова пошел на-гора.

Капризы периода дождей сильно мешают работе не только в открытых карьерах, но и в подземных шахтах: штреки проложены неглубоко, вода легко просачивается сквозь пористую горную породу и стекает вниз. Люди стойко переносят все трудности, лишь бы был уголь. Как правило, шахтеры теперь зарабатывают больше рабочих других профессий. Но не это главное в наступивших переменах. В Хонгае звучат такие же слова, что и на апатитовых разработках в Лаокае: «Рабочие наконец-то начинают жить по-человечески…».

— У нас для горняков создан специальный дом отдыха! — сообщает Дао. — Мы сэкономили из основных фондов средства на постройку бани, библиотеки и прежде всего детских яслей, поскольку у нас работает свыше 700 женщин. Мы оказываем помощь тем шахтерам, которые хотят самостоятельно строить себе домик. В этом году мы хотим закупить тридцать, а если удастся, то и сорок потолочных вентиляторов — в первую очередь для яслей и столовой… По газетам и снимкам мы знакомы с европейскими шахтами, — добавляет он, — Конечно, их трудно сравнить с нашими, но вы должны понять, что…

Я возмутилась. Что я — приехала сюда ради того, чтобы сравнивать их шахты с нашими? Моя задача не в этом — я ищу общие с нашими черты настоящего и записываю факты прошлого, тождественные европейским, изучаю перспективы и надежды вьетнамского народа.

В углу комнаты партийного комитета стоит черная классная доска. С нее еще не стерты написанные мелом химические формулы: вчера вечером тут занимались слушатели курсов по повышению квалификации. Учится большая часть коллектива начиная с рядового шахтера и кончая техническим составом. Шахты и карьеры хонгайского угольного бассейна весьма многочисленны и разбросаны на огромном пространстве, техников и мастеров— не говоря уже об инженерах — все время не хватает. Люди учатся на вечерних курсах и в местном техникуме, а также в Ханойском институте и в далеких социалистических странах.