Мост в небеса. История убийства моих сестер и его последствий для нашей семьи

Детектив, занимавший пассажирское место, сидел к Тому в пол-оборота; тот, что вел машину, постоянно поглядывал на него в зеркало заднего вида. Они расспрашивали его о каникулах, о прошедшей неделе, о том, как они проводили время с Джулией, об истории его семьи. Том рассказал, что его отец служил во флоте, что они часто переезжали и что с Джулией он по-настоящему подружился только год назад. Детективы поощряли его откровенность, и он с прямотой, к какой его всегда призывала Джулия, говорил и говорил. Это давалось ему легко, и о Джулии он упоминал исключительно в настоящем времени.

Когда он умолк, они принялись расспрашивать его о работе. В какой пожарной части он служит, как ему команда, сотрудничают ли они с полицейским отделением в Вашингтоне и есть ли у него там знакомые.

– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти твоих двоюродных сестер и изловить этих ублюдков, – пообещал Ститтум после очередной паузы в разговоре. – Нам самим от этой истории тошно. А ты, считай, почти один из нас. – Он покачал головой и отвернулся к ветровому стеклу.

Том смотрел в окно на людей в машинах, как и они, застрявших в пробке, смущенно вжимаясь в спинку сиденья и плотнее запахиваясь в отцовскую фланелевую рубашку. Не то чтобы его так уж удивляли среднезападные речевые обороты, но некоторые фразы его озадачивали, не говоря уже о произношении. Смысл выражения «почти один из нас» упорно от него ускользал. В слишком больших для него джинсах Том ерзал по кожаному сиденью, издавая неприятный скрип.

Детектив на пассажирском сиденье переключил внимание с Тома на радио и принялся крутить ручку настройки в поисках приятной музыки, быстро меняя частоту, как только попадал на новости. Музыки он так и не нашел и, устав от студийной болтовни, выключил приемник.

Том вдруг заметил, что машинально сунул правый указательный палец под манжету на левом рукаве и с двух сторон потирает ткань. Эта нервная привычка осталась у него с детства. Мама подшучивала над ним, называя эту его манеру «полировкой». «Будешь так полировать наволочку, от нее ничего не останется», – смеялась она. Привычка въелась настолько глубоко, что обычно он сам не сознавал, что опять теребит ткань. Но на сей раз он поймал себя на этом, сконфузился и резко выдернул руку из рукава. Но через несколько секунд вновь, уже намеренно, вернул ее обратно и продолжил тереть мягкую ткань, пытаясь остановить неожиданно подступившие к глазам слезы.

Пока их брат на заднем сиденье патрульной машины ехал в полицейский участок, Тинк и Кэти Камминс выгуливали пса. Вокруг левого запястья Тинк обернула поводок Бларни, а на правое повязала красную бандану, которую вчера вечером дала ей Джулия. Она не могла бы объяснить, почему повязала ее не на голову, как обычно, а на руку. Бандана пахла Джулией, и ей хотелось, чтобы так и оставалось. Не успели они вернуться домой, как зазвонил телефон, и трубку снова сняла бабушка Полли. Кэти сидела на синем диване и разувалась, когда в проеме двери, ведущей на кухню, появилась бабушка.

– Девочки, – сказала она. – Джейми на проводе. Кто возьмет трубку?

Кэти пожала плечами и мотнула головой в сторону сестры.

– Я возьму, – сказала Тинк, наклоняясь и отстегивая с Бларни поводок.

Каким адом обернулось это утро для Джейми, можно было только гадать. Она попросила их с Кэти прийти и побыть с ней.

– Через десять минут будем, – сказала Тинк со странными жесткими нотками в голосе.

Кэти спустилась вниз и сообщила запершейся в ванной матери об их планах. Завернувшись в полотенце, Кэй открыла дверь и поспешила вслед за младшей дочерью наверх, в уже залитую солнцем кухню.

– Девочки, у нас ведь даже машины сейчас нет, – сказала она дочерям, решительно настроенным ехать к Джейми. – И миллион родственников надо обзвонить, пока они не увидели нас по телевизору…

– У тети Джинны дома есть телефон, – сухо отметила успевшая снова обуться Кэти.

– Можете взять мою машину, – добавил дедушка Арт.

Кэй помолчала, взвешивая все за и против. Потом провела рукой по мокрым волосам. С ее черных кудрей скатывались на плиточный кухонный пол тяжелые капли.

– Ладно, – решила она. – И вам, и Джейми сейчас лучше быть вместе. Только дайте мне одеться – не в таком же виде ехать.

Вскоре они уже мчались к родственникам.

Петит-Драйв встретила женскую половину семьи Камминс тишиной и спокойствием. На часах было восемь утра – большая часть местных жителей отправилась на работу или в школу. Тинк и Кэти выскочили из машины, едва Кэй припарковалась, и, негромко постучав, открыли дверь и вошли в дом. Джейми сидела по-турецки на полу перед телевизором в ближней комнате; в руках она держала геймпад от игровой приставки «Нинтендо» и не отрывала глаз от экрана.

– Привет, – поздоровалась она с двоюродными сестрами, даже не глянув на них.

– И тебе привет, – отозвались те. Кэти оставила дверь приоткрытой для матери и села на пол рядом с Джейми. Тинк плюхнулась на мягкий низкий диван позади них.