Мосты (ЛП)

Малдер обдумал это заявление, оценил последствия и осторожно сказал:

– Ладно. Все нормально? Ты ничем не заболела?

Она беспечно тряхнула головой.

– Я в порядке. Мне просто надо принять душ и поспать.

– Скалли…

– Поговорим утром. – Она наконец встретилась с ним взглядом и многозначительно подняла брови. – Обещаю.

– Скалли, просто скажи…

– Все нормально, – снова заверила его она с успокаивающей, но не особенно убедительной улыбкой и положила ладонь ему на грудь. Ее преднамеренное прикосновение и долгий взгляд позволили ему осознать значимость того, что произошло между ними ранее. Она без слов сказала ему, что по-прежнему рядом и одно с другим никак не связано.

Он вздохнул, умоляюще смотря на нее, но она лишь мягко похлопала его по груди и, развернувшись, прошла в свой номер.

***

Едва закрыв за собой дверь, Скалли начала дрожать. Все, что произошло с момента ее пробуждения, казалось сюрреалистичным. Она просто не в силах была осмыслить цепочку событий, приведших ее оттуда сюда. Она собирала информацию по делу, словно компьютер, осмысливая каждое действие, могла воспроизвести последовательность событий с отстраненной точностью, но сейчас ее реальность застряла где-то между темными глазами в ночи пустыни и глубоко потаенным воспоминанием из далекого прошлого.

Она сняла пиджак, бесцеремонно швырнула портфель на пол и опустилась на край кровати. Сняв туфли, она подняла их, чтобы очистить от прицепившихся к тонкой подошве колючек, и осмотрела стопу, в которую растения смогли впиться через подошву во время бега. Надо будет промыть и обработать рану после принятия душа.

Ей хотелось стоять под теплыми струями воды как можно дольше, ощущая движение крови по венам и убеждаясь в реальности всего происходящего с ней сейчас. Ей хотелось смыть с себя пыль, сухость и изолированность этого места.

Скалли сбросила остальную одежду и достала из сумки чистую, повесив смену белья на держалку для полотенец, пока вода из душа наполняла ванную комнату теплом.

Она как раз смывала с волос шампунь с запахом лимона, когда стремительный и навязчивый поток ее мыслей вырвался на волю, и вот уже сколотая облицовочная плитка на стене сверкнула и исчезла, сменившись металлом и светом, от которого у нее свело живот.

Свет слишком яркий. Скалли инстинктивно прикрывает бледные глаза младенца, и в следующее мгновение свет в комнате становится более мягким, желтоватым. Она решает, что другие поняли.

Ребенок капризничает, но когда Скалли замедляет дыхание в тон теплому комочку в ее руках, понимая, что перед ней особый ребенок, требующий внимания, и ища с ним связи, младенец начинает затихать. Широко распахнутые глаза сосредотачиваются на лице Скалли, маленькая рука выпутывается из одеяла и тянется вверх.

Скалли берет невероятно крошечные пальцы в свои собственные, встречается с любопытным взглядом ребенка, поглаживает мягкую щеку. Кожа новорожденного гладкая, словно шелк. И она знает… она понимает… что это ее ребенок. Она не может этого объяснить, но теплый комочек в ее руках принадлежит ей – это ее кровь и плоть; каждая клеточка ее тела кричит ей о наличии между ними связи. Скалли поднимает глаза и смотрит на молчаливую фигуру в углу комнаты – охранника, передавшего ей ребенка. Существо смотрит на нее в ответ, а потом как будто бы слегка кивает.

Скалли слышит слабые, но отчетливые слова в своей голове. Ребенок ее.

Она дрожит.

Она не знает, как долго они позволяют ей оставаться на этой неудобной скамейке. Она не обращает внимания ни на что, кроме драгоценной жизни в ее руках. Она шепчет девочке, проводит пальцем по изгибам ее совершенного лица, поглаживает пушок на голове. Никаких признаков рыжины. Дана сама родилась рыжеватой блондинкой.

Пока они с девочкой сидят вместе – два теплых тела посреди холода и металла – груди Скалли начинают болеть, и она понимает, что ее тело подсказывает ей, что ребенка пора покормить. Девочка утыкается в нее, водя ртом там, где одежда, которую на нее надели, съехала в сторону. Скалли прижимает ребенка к себе, поддерживая ее хрупкую головку рукой. В комнате слишком холодно. Им нужно больше одеял.

Она не успевает даже заметить, как существо покидает свой пост в углу, приближается и забирает у нее ребенка.

Скалли тянется за ним.

– Нет! Нет… нет, куда вы ее забираете? Дайте мне ее подержать. Она моя!

Незнакомые липкие руки удерживают ее предплечье – мягко, но настойчиво.

– Ей холодно, я нужна ей. Позвольте мне… она голодна. Не забирайте ее!

Открывается дверь в другую комнату, и на какой-то миг Скалли видит, как чей-то чужой ребенок, играющий с желтыми и красными кубиками, поворачивается и смотрит на нее бездонными темными глазами. Полностью черными.