Мотель «Биттеррут»

— Черт, — пробормотала я, увидев незнакомый номер. Не было ничего необычного в том, что в мотель звонили с неизвестных номеров, и поскольку я переадресовала звонки с телефона в вестибюле на свой мобильный, я откашлялась, чтобы ответить. — Спасибо, что позвонили в мотель «Биттеррут». Чем я могу помочь вам сегодня?

На линии было тихо, поэтому я подождала несколько секунд.

— Алло?

По-прежнему ни звука. Я отняла телефон от уха как раз в тот момент, когда на линии наконец раздался женский голос.

— Привет. Это мотель «Биттеррут», расположенный в Прескотте, штат Монтана?

Дважды черт. Не потенциальный гость, а специалист по телефонному маркетингу. Как бы сильно мне ни хотелось просто повесить трубку, я не могла этого сделать. Поэтому я слушала, работая в режиме многозадачности, ожидая рекламы, от которой собиралась вежливо отказаться.

— Да, это мотель «Биттеррут». — Я зажала телефон между плечом и щекой и вернулась к мытью посуды.

— Могу я поговорить с Мейзи Холт, пожалуйста?

— Это Мейзи.

— Та самая Мейзи Холт, которая убила Эверетта Карлсона четыре года назад?

Тарелка в моей мокрой руке выскользнула и ударилась о нижнюю полку посудомоечной машины.

— Кто это? — спросила я.

Женщина не ответила.

— Кто это? — потребовала я сквозь стиснутые зубы.

Когда она не ответила, я повесила трубку. Отбросив телефон в сторону, я оперлась руками о столешницу и закрыла глаза, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Это был не первый раз, когда мне звонили подобным образом, и они всегда выводили меня из себя.

Первый год после похищения Эверетта пресса безжалостно преследовала меня. Все хотели продать мою историю — или свою версию моей истории — надеясь, что это принесет им несколько долларов. Тот факт, что я отказалась от комментариев без исключения, только сделал меня намного интереснее. Гораздо более сложной задачей.

Некоторые репортеры были безжалостны в своих попытках заставить меня дать комментарий, говоря все, что угодно, чтобы вывести меня из себя, но я не оступилась. Некоторые репортеры были более любезны, предлагая мне деньги или телевизионный эксклюзив, но я всегда отказывался и от них.

Моя история была моим делом, и ей было не место в заголовках. Единственным человеком, который получит объяснение, был Коби, когда придет время.

Почему меня вообще продолжали считать ведь прошло столько времени? Разве не было других тем, гораздо более интересных, чем моя простая маленькая жизнь? С этими телефонными звонками, как я вообще собиралась пережить ту ужасную ночь с Эвереттом?

Работа. Я возвращалась к работе и занималась ей до тех пор, пока мой гнев не уляжется поглубже.

Сделав именно это, я вымыла посуду и прибралась на кухне. Затем я вытирала пыль в гостиной, пока не раздался стук в дверь.

Коби вылетел из своей комнаты, пробежав мимо меня, а Пикл старался не отставать.

— Подожди, приятель. — Я подбежала к двери, когда он попытался распахнуть ее. — Она заперта.

Сначала я посмотрела в глазок, убедившись, что это Хантер, и улыбнулась, увидев его мужской пучок. Отодвинув засов, я распахнула дверь, чтобы увидеть его красивое лицо. Он ухмыльнулся, и мой мир стал лучше. Прошел стресс прошлой недели и раздражение от телефонного звонка репортера.

— Хантер! — крикнул Коби, когда Пикл тявкнул.

— Эй, Коби! Что случилось? — спросил Хантер, взъерошив волосы моего сына, когда он вошел внутрь.

— Мы все собираемся на рыбалку!

— Я очень взволнован, — сказал ему Хантер. — Как ты думаешь, я поймаю самую большую рыбу?

Коби покачал головой.

— Ни за что.

— Может быть, я поймаю. — Мое заявление вызвало два недоверчивых взгляда.

Хантер наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

— Привет, незнакомка.

— Эй.

— Ребята, вы готовы идти?

Я кивнула.

— Да. Мне просто нужно взять наши вещи. — Я собиралась приказать Коби принести его ботинки и бейсболку, но он уже плюхнулся на пол, чтобы натянуть свои кроксы.

Я поспешила к холодильнику, чтобы достать белый пластиковый стаканчик с червями, который вчера выкопала на своей клумбе, и с ним в руке схватила удочку Коби из угла. Я надела темные очки и заперла дверь, следуя за Хантером к машине, где он уже пристегивал Коби к детскому креслу.

Мой желудок был полон жуков, но хороших жуков. Тех, что появляются только по влюбленности.

— Ты все еще хочешь пообедать? — спросил Хантер, ведя машину.

— Да, пожалуйста. Я умираю с голоду.

Он повез нас прямиком в кафе, где воскресная толпа после церкви начинала редеть, так что нам посчастливилось занять кабинку у окна.

— Хочешь поиграть в крестики-нолики? — спросил Коби Хантера, переворачивая свой листок бумаги и роясь в моей сумочке в поисках ручки.

Потрясенное лицо Хантера приблизилось ко мне.

— Он умеет играть в крестики-нолики?

Мой рот растянулся в улыбке гордой мамы.

— Я научила его пару месяцев назад. У него хорошо получается. — Я наклонилась ближе, чтобы прошептать. — Но ему всегда нужно начинать с квадрата по середине.

— Квадрат по середине. Понял.