Мотель «Вечерняя заря»

– Ты правда думаешь, что сможешь починить автомат? – спросила я.

– Нет, – честно ответил Ник, поднимаясь на ноги.

Полоска обнаженной кожи исчезла, но вместо нее возникла другая – когда он потянулся за еще одной отверткой, лежавшей на автомате сверху. Неужели живот у него и вправду настолько плоский?

– Я так и не понял, как он работает. Ему, наверное, уже много лет. Ты хоть раз в нем что-то покупала?

– Нет. Я собиралась купить шоколадку, потому что они тут всего по двадцать центов, это безумно дешево, но, когда я засунула в него две монетки, он их просто съел и выпустил странный звук. Тогда я решила, что он сломан.

– Ну, сломался-то он давно. Конфеты вон пылью уже покрылись. Хотя «Сникерс» выглядит вполне прилично. – Он выудил из автомата батончик и протянул его мне, а затем снова повернулся к автомату и попытался вскрыть отверткой боковую панель.

– Интересно, может, там что-то застряло?

– Что, например? – поинтересовалась я.

– Да что угодно. Внутри ничего не видно. Но эта машина совершенно точно не будет выдавать сладости. Единственный вариант – взять их силой.

Я вздохнула:

– Столько работы – и все ради пыльного «Сникерса».

– Не отказывайся, не попробовав, – ответил Ник и принялся исследовать панель, которую только что снял. – Ну да, эта штука точно сломана. Удивительно, что автомат до сих пор подключен к розетке.

Я содрала с батончика обертку. Почему бы не попробовать? Не такой уж он и старый – не сорок же ему лет. Всего год, ну, может, два.

– Мне кажется, все дело в том, что ремонт стоит денег. Но «Вечерняя заря» не тратит деньги. Ни на новые телефоны, ни на электронные замки – ни на что.

– У меня в номере настоящий музей, – согласился Ник, прикручивая панель обратно к автомату. – Абажуры цвета сигарет, покрывало с помпончиками. Мне-то все равно, конечно, потому что там я нормально сплю впервые с тех пор, как был подростком. Черт! Я, кажется, что-то с ним сделал.

Торговый автомат – вновь собранный – издал жужжащий звук. Где-то внутри звякнули мои монетки. После глухого удара в отверстии внизу появился еще один батончик «Сникерс».

Некоторое время мы молча смотрели на него в изумлении.

– Хм, мои поздравления, – сказала я. – Кажется, ты его починил.

Лицо Ника выражало потрясение, схожее с тем, что чувствовала в тот момент и я.

– Похоже на то, – ответил он, забрав из отверстия «Сникерс». – С кем из полицейских ты связалась?

– Что?

– Ты сказала, что связалась с полицейским, который работал над делом твоей тети. С кем именно? – Ник бросил на меня беглый взгляд. – Карли, я знаю всех местных копов.

Ах да, точно. Потому что его брата убили, и сам он чуть не погиб.

– Его зовут Эдвард Пари. Он был начальником полицейского управления.

Ник покачал головой:

– Он тебе не поможет. Когда умер мой брат, он тоже был начальником и тем еще козлом. Сомневаюсь, что он изменился к лучшему.

«Когда умер мой брат». Прозвучало так, словно тот скончался от естественных причин. У Ника же ни один мускул на лице не дрогнул.

– Тогда ладно, – сказала я. – Видимо, Пари – это дохлый номер. Найду кого-нибудь еще.

– Я знаю пару человек, которым можно позвонить. – Ник почесал затылок, размышляя. – Только меня не упоминай. У меня было много проблем в подростковом возрасте, и все эти люди обо мне невысокого мнения.

– Что же ты делал?

– Воровал, устраивал драки. Очень часто напивался. После убийства мне снесло крышу, я превратился в плохого парня. По-хорошему, тебе бы не стоило со мной связываться.

– Мне очень жаль.

Я вдруг поняла, что еще ни разу этого не говорила. Не самые подходящие слова, но уж точно лучше, чем вообще ничего.

Ник взглянул на меня с любопытством, словно я сказала что-то странное. Потом спросил:

– Ты звонила Альме Трент?

Я покачала головой:

– Кто такая?

– Она когда-то работала в полиции в ночную смену. Очень долго – лет двадцать или тридцать. Сейчас уже, наверное, вышла на пенсию. Она была патрульной, но могла встречаться с Вив, если та работала по ночам.

– Альма Трент тебя не выносит?

От этого вопроса на его лице появилось подобие улыбки.

– Пару раз она отдирала меня от пола на вечеринках, но относилась с пониманием. Мне даже пришлось выслушать несколько лекций о том, что я не должен прожигать свою жизнь. Альма никогда не давала мне спуску. – Его улыбка вдруг исчезла. – Боже, до меня только что дошло: я в Фелле уже месяц и за все это время почти не выходил из мотеля. Я понятия не имею, остался ли здесь кто-то из моих старых знакомых.

Я опустила глаза и принялась вертеть в руках свой «Сникерс».

– Пойдем со мной. Когда я буду разговаривать с этими людьми.

Он замолчал, и, вскинув голову, я увидела, как его голубые глаза помрачнели.

– Это не самая лучшая идея, – медленно произнес Ник.

– Но ты ведь сам сказал, что приехал сюда, чтобы взглянуть в лицо своим демонам, так? Чтобы справиться с прошлым. Если все время сидеть в мотеле, ничего не получится. Может, стоит уже выйти?