Мотив Х

Текст сообщения был так типичен для сына. Небрежное пожатие плечами, чтобы показать, как мало его волнует все это.

Нет, Тео. Ты так не сделаешь, — быстро печатал он. Ты спустишься сюда и поужинаешь вместе с остальными членами твоей семьи. И ты сделаешь это сейчас.

— Если это так важно, почему бы тебе самому не подняться наверх? — сказала Матильда.

Я так не думаю. PS: может быть, уже немного поздно играть в авторитарного папу.

Не ответив, Фабиан вышел из кухни, в несколько шагов поднялся по лестнице и распахнул дверь.

— Кем ты себя, черт возьми, возомнил? — спросил он, направляясь к Теодору, который курил, сидя на столе у открытого окна. — И что мы говорили о курении? — Он выхватил сигарету изо рта сына и затушил ее о стол.

— А что мы говорили насчет стука в дверь? — Теодор выдохнул дым, словно ему было все равно, есть там Фабиан или нет.

— Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь? А? Ты думаешь, я не вижу насквозь тебя и все твои маленькие игры теперь, когда мама на твоей стороне?

Теодор вздохнул.

— Похоже, ты считаешь, что можешь вести себя как угодно. Что все легко и просто потому, что мама не в состоянии думать обо всем этом и вступать в конфликт. Но дальше так не может продолжаться.

— Почему не может? О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Об этом! Что, черт возьми, ты думаешь? — Фабиан развел руками. — Что ты сидишь здесь взаперти и, кажется, ничего не можешь делать, кроме как играть в компьютерные игры, жрать чипсы и все больше и больше набирать вес. Что ты даже не пытаешься спрятать сигареты, когда куришь. О той вони которая бьет прямо в нос, когда открываешь дверь и попадаешь в этот свинарник. Я говорю о тебе, Тео! О тебе и о том, что ты уже загибаешься от своего же образа несчастной жертвы.

— А. О̕кей. Ты закончил?

— Нет, не закончил. Даже не близко. И я хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда я с тобой разговариваю. — Он схватил Теодора за подбородок и заставил его посмотреть ему в глаза. — На самом деле всему есть предел, и ты уже настолько перешел все мыслимые границы, что с меня хватит.

— Что ж, не рад за тебя.

— А за себя? За себя ты тоже не рад? Потому что отныне ты сам отвечаешь за последствия своего выбора.

— Какого моего выбора? Все дело как раз в том, что у меня не было выбора!

— У человека всегда есть выбор. И ты решил надеть капюшон и стать одним из них, вместо того чтобы прийти ко мне.

— К тебе?

— Да, ко мне! Тогда мы смогли бы арестовать их прежде, чем они отняли жизнь еще у одного человека.

— Кого, черт возьми, ты пытаешься обмануть? — Теодор вырвался из хватки Фабиана. — Как будто я когда-нибудь мог прийти к тебе и попросить о помощи.

Фабиан сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь хоть как-то успокоиться.

— Возможно, это было наивно, но я всегда думал, что ты можешь прийти ко мне. И конечно это тяжело — услышать, что я ошибался. Что я вел себя неправильно, ведь на самом деле ты всегда должен чувствовать, что я рядом. Но в отличие от тебя, я могу, по крайней мере, сам отвечать за свои поступки ни в чем не обвиняя других. Это был мой выбор. Если бы у меня была возможность сделать что-то по-другому, то я изменил бы многое, поверь мне. Однако я могу повлиять на выбор, который делаю сейчас и буду делать в будущем. И один из пунктов заключается в том, что я решил попытаться стать хорошим и близким свои детям отцом. Может быть, уже слишком поздно. Но лучше поздно, чем никогда. Вот почему я продолжаю ворчать, что мы должны ужинать вместе. Именно поэтому я и стою здесь сейчас, хотя ты не хочешь меня видеть, к тому же меня тошнит от этой вони. Я также решил больше не признавать, что ты все глубже погружаешься в свою депрессию.

— Если у человека депрессия, то она либо есть, либо нет, — пожал плечами Теодор. — Нельзя просто решить, что она сейчас закончится, и так и будет.

— Нет, но всегда можно попытаться справиться с ней каким-то правильным образом, вместо того, чтобы просто притворяться, будто ничего не происходит.

— В смысле «правильным»? Нет ничего правильного в этом гребаном…

— Именно так оно и происходит, и начинается все с правды!

Теодор боролся с комом в горле, который становился все больше.

— А что потом? После того, как я все расскажу, — сказал он таким дрожащим голосом, что было неясно, выдержит ли он этот разговор дальше. — Что будет потом? Что будет со мной?

Фабиан взвесил свои слова, но не успел их произнести.

— Тео, никто не сидит с готовыми ответами и может точно сказать, что произойдет. Такого не бывает.

Фабиан обернулся и увидел, как в комнату вошла Соня.

— Папа хочет сказать, что вариантов просто нет.

— Но ты же сказала, что я не должен этого делать, если не хочу. Я сам решал, готов ли…