Мотивация

– Ну вот, я же говорил, Ни подумать, ни поработать не дадут. Ты иди, не мешай. Я сейчас буду занят.

Через несколько минут появился начальник цеха в сопровождении мастера. Но увидев сосредоточенного Бельского, подходить не стал. Возможно, не хотел мешать, а может быть просто подумав, что тот и его пошлёт, и пострадает авторитет. Он развернулся и пошёл обратно. За ним нервно засеменил мастер.

– Ну вот, я же говорю, блатота, – прокомментировал Матрос, зорко следивший за ситуацией, как будто у него не было иной работы.

Знал ли Матрос, что происходит на заводе, было непонятно. Егор знал это от Бельского, и никому не говорил. Всех, кто был на совещании у начальника цеха, строго предупредили, чтобы не устраивали панику на заводе, пока всё не выяснится. Однако, с таинственными физиономиями шепчущиеся по углам слесаря, наоборот порождали ещё больше слухов среди рабочих. У Егора ничего не спрашивали, будучи уверенными, что малец ничего знать не может. А он, с удивлением, молча наблюдал взрослую жизнь, которая ещё совсем недавно его совершенно не интересовала.

Все понимали, что вокруг Бельского идёт какая-то возня. Говорили, что его хотят уволить за прогулы, и за то, что он что-то натворил. Но, слесаря, якобы его защищают, и это проблема для начальства. Заметив, что до конца недели, и даже в выходные, Бельский не уходит домой, а жена приносит ему ужин на проходную, народ заговорил, что тот покаялся, и теперь отрабатывает грехи.

Глава шестнадцатая Белая рубашка

Если бы события не разворачивались так быстро, все бы конечно рано или поздно всё равно всё узнали. Однако, когда в наступивший понедельник Бельский опоздал, и мастер снова возмущённо забегал по цеху, снова поползли слухи.

– Ну что, студент, где профессор? – радостно зашипел Матрос.

Егор не знал. Слесаря советовались, остальные шушукались. Бельский появился около 10 часов и успел сказать Егору, что действительно проспал. Оказавшись в своей постели, после нескольких подряд ночей спанья на полу цеха, он «вырубился без задних ног».

– Кхе, кхе, – покашлял в кулак незаметно подкравшийся мастер, – Бельский, ты обещал, – орать он не решался, наверное, чтобы снова не послали.

– Всё готово, я просто проспал, – спокойно сказал Бельский

– Ну да? Неужели работает?

– Работает. Я там на штамповке, картона напортил, и не убрал.

– Так что, штамп уже там? Не дослушав ответ, мастер умчался. Через минуту появился снова, уже вместе с начальником цеха,– веди, показывай…

Первым возбудилась слесарная элита и гурьбой потянулась за начальником цеха. Егор, пользуясь правом ученика быть рядом с учителем, тоже затесался в группу. Штамп работал. Сделав на глазах у всех десяток задних стенок для радиолы, Бельский остановил пресс.

– Ну вот, как-то так. Дальше без меня.

– А что было-то? – загалдел народ, – объясни, интересно же.

– Я подумал, что из-за большого размера матрицы с большим количеством отверстий, матрицу при закалке металла, повело. Возникло внутреннее напряжение в металле, матрицу перекосило. Это стало ощутимо только потому, что отверстий слишком много. Мы с таким не сталкивались потому, что таких картонных решёток, до сих пор делать не приходилось.

– И что ты сделал? Дырки расточил?

– Если отверстия расточить, картон начнёт рвать. По-хорошему, такие сложные матрицы нужно делать из другой стали и закаливать особым способом.

– А ты что сделал? Новую матрицу, что ли?

– Нет, на это нужно много времени. Вот смотрите, я сделал дополнительный толкатель, ну и на всякий случай пружины съёмника поставил помощнее. Но это, даже лишнее.

– Темнишь Бельский, как ты узнал, куда толкатель ставить? Почему он в углу, а не посередине.

– Я, просто подумал…

Уже через неделю про инцидент все забыли. Бельскому заплатили и за заказ, и сверхурочные, и ещё премию, приказ о которой вывесили на общее обозрение. Бельский, на неё купил жене сапоги.

– Где справедливость? – возмущался Матрос, – почему одним всё, а другим ничего? Если бы я три дня прогулял, меня бы выгнали! А Бельскому, премия.

Жизнь пошла своим чередом. Егор неплохо продвинулся в пилении болванки, изучал разные марки стали, учился читать чертежи, знакомился со всем процессом производства, и готовился к сдаче экзамена на разряд. К своему удивлению он понял, что слесарь-инструментальщик, действительно, центральная фигура в подготовке производства.

Конструкторское бюро делало чертежи. По ним, резчики, сварщики, токари, фрезеровщики, шлифовальщики, и прочий рабочий народ готовили детали и компоненты штампов. Всё это стекалось к нему, к инструментальщику, кто должен оживить эту кучу железа и превратить в инструмент, который будет месяцами непрерывно вырубать, высекать, гнуть выгибать, сотни тысяч, а то и миллионы разных деталей из которых собиралась продукция завода. Инструментальщик, обнаружив ошибки, мог предложить изменить конструкцию и переделать чертежи. Слово инструментальщика было весомым, если вообще не решающим.