Motörhead. На автопилоте

Вообще у нас нет никаких проблем с Микки. Он действительно часть группы – не как Брайан Робертсон, который строил из себя приглашенную звезду, – и он хочет во всем принимать участие, что очень хорошо. Правда, иногда в гастрольном автобусе он врубает музыку на полную мощность прямо среди ночи, когда все спят. Мы с Филом обычно выбираем себе места подальше от передней площадки! Но это очень маленькая цена за то, что мы получаем, имея в группе Микки.

Ну ладно, нужно вернуться назад и рассказать о записи March ör Die, потому что помимо смены барабанщика в то время еще много чего происходило. Скажем, в Лос-Анджелесе произошли беспорядки после вынесения вердикта по делу Родни Кинга[69]. Мы были в студии Music Grinder в восточной части Голливуда – прямо на Голливудском бульваре – и записывали Hellraiser, что было очень уместно[70]. Я как раз записал партию вокала, а в комнате отдыха стоял телевизор, по которому показывали горящий дом. Я выглянул в окно и увидел этот самый дом с другой стороны! Это было на той же улице! Повсюду что-то горит, люди носятся туда-сюда – полный хаос. Микки тоже был в студии, и он кричал: «Моя машина! Тут стоит моя машина!», а сотрудник студии вошел к нам и сказал: «Сегодня, парни, нам придется закончить пораньше». Как видите, мы были не очень озабочены историческим значением этих событий. Мы отправились домой – оказалось, что на четыре дня ввели комендантский час – и ехали словно по зоне боевых действий. Как я услышал позже, протестующие дошли до «Беверли-центра», но не до самого Беверли-Хиллз, куда, если хотите узнать мое мнение, было бы логично идти, если тебя угнетают. Ну, вы понимаете, «смерть аристократам» и так далее. Но нет – они дрались друг с другом, что, по-моему, очень глупо. Негры нападали на корейцев; что это за херня вообще? Плевать, что корейцы всем хамят у себя в лавочках, – вас же никто не заставляет ходить в эти лавочки, правда? Делай свои дела где-нибудь в другом месте! А потом они начали сжигать собственные магазины; умно придумали, да? В довершение всего, это все снимали репортеры и полицейские со своих вертолетов, а эти бунтари приветливо махали в объективы и говорили что-то типа: «Привет! Я вот тут ищу какие-нибудь вещички!» Я хочу сказать, ведь первое правило мародера – чтобы тебя за этим не застукали, так? Эти люди больше хотели попасть в телевизор, чем быть свободными. Долбаные идиоты – им всем место за решеткой, вот что я думаю!

Еще у нас появился новый менеджер, Тодд Сингермен. Вот это имело историческое значение для Motörhead. Не помню, как нас с ним познакомили, но однажды Тодд просто появился у меня дома. Он отказывался уходить, пока я не позволю ему стать нашим менеджером. Я даже не знаю, почему он прицепился именно к Motörhead – раньше он о нас никогда не слышал.

– Я хочу быть вашим менеджером, – сказал он мне, а я ответил:

– Но у тебя нет никакого опыта.

– Не беспокойтесь, – говорит он, – я раньше работал у одного конгрессмена.

Парень был реально одержимым! Я не шучу – он приходил каждый долбаный день, звонил в дверь:

– Привет, это Тодд!

– Ох, блядь!

Но он всюду возил меня на машине, водил на вечеринки и так далее – показывал, значит, какая от него большая польза. В конце концов он меня взял измором. Сотрудничество с Дугом Бэнкером у нас не заладилось, и я знал, что нам нужен кто-то другой, так что сказал своим парням: «Послушайте, нам нужен новый менеджер», и они сразу навострили уши, потому что вот уже некоторое время доставали меня просьбами избавиться от Дуга Бэнкера. Я и говорю: «У меня есть на примете один парень, Тодд Сингермен. Думаю, он бы нам подошел». Вюрзель отнесся к нему подозрительно – после Дуга Смита он уже никому не доверял. Жизнь может сделать такое с человеком, сами знаете. Но Тодд пришел, уболтал нас, и мы его взяли. Он в поте лица добывал эту работу, а теперь, когда он ее получил, ему приходится потеть еще больше! Каждый раз, когда он жалуется на завал в работе, я просто говорю ему: «Слушай, старик, ты сам вызвался делать эту работу. Ничего не попишешь!» И он все делает наилучшим образом. Тодд настоящий боец, а как раз такой человек нам и нужен. И он упрям как бык – это я о нем узнал первым делом!