Мотылёк над хищной орхидеей

Рей провёл кончиками пальцев по спине своего мальчика, и тот прогнулся навстречу. Первую неделю после того, как Рей спровоцировал его на маленькое представление, Конрад был очень зол. Снова не подпускал к себе никого и почти не ел. Рей распорядился снотворного больше ему не давать — как и наркотиков вообще. А фильмы BBC по утрам на некоторое время заменил на эксклюзивное видео, которое сам смотрел перед сном. С лёгкой усмешкой Рей наблюдал через стекло, как Конрад зачарованно смотрит на себя самого, прогнувшегося на экране изящной дугой — и чувствовал, как утопает в нём. А Конрад, в первое мгновение пришедший в ярость от самого факта, что камера запечатлела его позор, через некоторое время сосредоточился на картинке и обнаружил, что та затягивает его. Мастер был прав — это было красиво особенной, извращённой красотой. Он видел свои собственные волосы, отросшие и теперь достигавшие шеи, разметавшиеся по простыням. Видел, как его же пальцы — тонкие и длинные, гладят напряжённый тугой член. Видел, как выгибается спина юноши на экране — и не верил, что это он сам. Не было в этом видео ничего похожего на то, другое, которое прежний мастер показывал ему. Оно не вызывало тошноты — напротив, хотелось ещё и ещё. При этом все последующие дни к нему никто не заходил. Конрад сам уже мечтал о том, чтобы Мастер пришёл, коснулся его, заговорил — и в то же время всё сильнее ненавидел самого себя за то, что такие мысли вообще посещают его. Столько лет он избегал любых отношений, не желая чинить насилие над собой — чтобы теперь поддаться этому человеку, лицо которого по-прежнему скрывала маска, так легко. Но стоило Мастеру наконец зайти в камеру, Конрад едва не бросился навстречу ему. — Маска! — Мастер протестующе поднял руку перед собой, заметив, что Конрад готовится соскочить с кровати. Конрад замешкался. В последний раз окинул взглядом едва различимый в темноте силуэт и, зажмурившись, надел маску на лицо. — Руки, — последовал следующий приказ. Конрад послушно вытянул руки над головой. Мастер приблизился. Закрепил руки Конрада лентами над головой и провёл кончиками пальцев по бокам. Конрад тут же почувствовал, как напрягается член. — Как ты это делаешь? — выдохнул он. Мастер ничего не ответил ему. Взяв Конрада за пояс, рывком перевернул на живот, так что Конрад охнул от неожиданности, и тут же вздёрнул, заставляя встать на четвереньки. Прошёл ладонями по спине — вверх и вниз. — Скажи, Конрад, тебе любопытно? Конрад молчал, не понимая смысла вопроса. От возбуждения сознание снова слегка затуманилось, но Мастер тут же дал подсказку. Он накрыл рукой сначала одну его ягодицу, потом другую и медленно развёл. Потом наклонился и подул в раскрывшуюся щель. Конрад испустил тихое: «Ох…» — и подался навстречу ему. — Хочешь, чтобы я вошёл? Конрад закусил губу и покраснел. Анус запульсировал, отвечая за него — но в голове мгновенно вспыхнуло отвращение к самому себе. — Нет… — слабо возразил он, но, услышав свой голос, сам не поверил ему. Мастер негромко и мелодично рассмеялся, потянувшись над головой Конрада за каким-то тюбиком. — Есть люди, у которых «нет» означает «да, но потом». Хочешь, чтобы я отнёс тебя к их числу, или всё-таки будешь честен со мной? Пальцы Мастера скользнули по ложбинке, и Конрад испустил судорожный вздох. — Это ненормально, — выдавил он. — Глупый детский страх, — констатировал Рей за его спиной, — тебе понравится, — и, не дожидаясь ответа, он скользнул двумя пальцами внутрь. Конрад был не готов, и анус не успел сжаться, но тут же мышцы обхватили пальцы Рея тугим кольцом. — Не надо… — попросил он и качнулся к нему, снова ощутив внутри подозрительный зуд. Рей не стал вынимать пальцы, понимая, что уже не сможет вставить их назад. Вместо этого он несильно покрутил ими внутри. Конрад выдохнул ещё раз. Член прижался к животу, а внутри пылала жажда, какой он ещё не знал. Пальцы ни в какое сравнение не шли с тем прибором, который в него вставляли до сих пор. Они были живыми и мягкими и, казалось, изучали его — только его. Это было странное ощущение, которое он не мог объяснить. Он подался навстречу и тут же застонал, когда оглушающая волна удовольствия накрыла его с головой. — Что ты сделал со мной? — выдохнул он. — Ты что-то мне дал? Снова негромкий мелодичный смех. — Как бы я мог? — спросил Рей. — Ты же меня не подпускаешь к себе. Конрад замолк, хотя слова Мастера и не убедили его. А Рей медленно ввёл пальцы ещё чуть глубже внутрь. В Конраде было жарко и туго, но эти ощущения он хорошо знал и без того. Он чувствовал их только пальцами — и членом ещё чуть-чуть. Другое, непонятное ему самому ощущение, накрывало его с головой с каждым толчком, с каждым движением бёдер Конрада навстречу ему. Названия этому чувству Рей не мог подобрать. Оно было пронзительным и звенело как перетянутая струна, протянувшаяся между ним и мальчиком, которого он должен был обучать. Конрад двигался навстречу ему, покорный и мягкий, как пластилин. Свободной рукой Рей продолжал оглаживать его по бокам и зачарованно наблюдал, как движется гибкое тело в темноте. — Хочешь кончить? — спросил Рей, и если бы не модулятор, в его голосе прозвучал бы хрип. — Нет! — отчаянно выдохнул Конрад и сильнее насадился на него. — Нет так нет, — Рей вынул руку и замер, тяжело дыша. Он молчал, выжидая, когда сердце восстановит свой ритм. — Как ты чувствуешь себя в последние дни? Конрад, кажется, тоже не сразу сообразил, в чём заключался вопрос. — Хорошо, — растерянно сказал он. Потом резко перевернулся, как будто хотел заглянуть Рею в глаза — хотя повязка и скрывала по-прежнему его лицо, — вы держите меня взаперти. Здесь сутками темно, и мне порой кажется, что я ослеп. Я с ума схожу, не могу спать… — Тебе нужно куда-то тратить энергию, — перебил его Рей, — из-за безделья и скуки ты не можешь уснуть. — Да… — сказал Конрад, хотя описанное Реем состояние лишь на одну десятую отражало то, что происходило у него в голове. — Я распоряжусь принести тебе тренажёр, — сказал Рей. Пододвинул столик с едой, который привёз с собой, к Конраду, и сказал: — ешь. А потом развернулся и вышел прочь. Невидящим взглядом он обвёл стоявших за стеклом людей и сглотнул. — Завтра оставите нас вдвоём, — глухо сказал он, — вы слышали про тренажёр. Только после этого он снял маску и двинулся прочь. В тот вечер Рей не сразу вернулся домой — долго гулял по аллеям, пытаясь разобраться в том, что творилось у него в душе. Но даже свежий воздух ничего не изменил — вернувшись в спальню, он так и не смог уснуть. Перед глазами всё стояло изящное тело мальчика, прогибавшегося в его руках. Издав хриплый рык, Рей перевернулся на другой бок и накрыл голову подушкой — но и это не помогло.