Мотылёк над хищной орхидеей

Конрад просыпался медленно, но чувствовал себя гораздо более выспавшимся, чем после долгих периодов препаратного сна, к которым так и не смог привыкнуть здесь. Всё тело казалось наполненным необычной энергией, едва ли не хлеставшей через край. Он потянулся. Новый мастер сдержал своё слово — если его и привязывали к кровати, то только на время «уроков». Большую же часть времени Конрад теперь имел возможность ходить по комнате, которая, впрочем, тоже давно уже стала ему надоедать. Наибольшей проблемой стали теперь поиски того, чем можно было себя занять. Большую часть времени он по-прежнему проводил в темноте, хотя после ухода Мастера на мониторе, который висел напротив кровати на стене, теперь ему ставили документальные фильмы — по большей части об истории и искусстве, но зачастую содержавшие то, что он давно уже знал. И всё же безделье настолько сводило его с ума, что Конрад согласился бы сейчас смотреть что угодно — лишь бы видеть что-то кроме тёмно-серых, обшитых металлом стен. Иногда вместо фильмов на экране появлялись показы мод или передачи о красоте. Здесь всё обстояло ровно наоборот: из того, что отображалось на экране, Конрад не знал ничего. Зато и интереса к подобным темам не имел. Однако и это он смотрел, вынужденно запоминая всё, что произносил диктор для него. Потом фильмы заканчивались, и на экране появлялись море или ночной пейзаж, а комнату наполнял мерный шум дождя, под который Конрад и засыпал. Просыпаясь, он знал, что до прихода нового Мастера осталось совсем чуть-чуть. А порой тот уже находился в комнате — но тогда Конрад догадывался об этом по тому, что руки его были привязаны к кровати над головой, а на лице оказывалась надета маска. Ноги Мастер не фиксировал никогда. Конрад сводил колени и зажимался, когда тот пытался прикасаться к нему, даже несмотря на то, что эти прикосновения никогда не внушали отвращения — но Мастер лишь негромко смеялся и разводил его колени в стороны, если это было нужно ему. Ничего серьёзного он не делал до сих пор и ни к чему не принуждал. Просто приходил, гладил по бокам, как будто ласкал, и говорил. Он не пытался угрожать. Голос его всегда был ровным, и от этой мерной монотонности Конрад начинал понемногу привыкать к мысли о том, что его ждёт. Ему всё ещё было жалко себя, но страх уже прошёл. И он начинал ловить себя на мысли, что ему любопытно: чего Мастер ждёт? Этот Мастер ничуть не походил на того, который раньше приходил к нему. Обдумывая ситуацию, пытаясь представить её со стороны, Конрад не мог понять, почему. Конрад догадывался, что все поблажки, которые он успел получить, больше были связаны с тем, что он перестал противиться — но было что-то ещё. Он как будто шестым чувством ощущал, когда этот Мастер приближался к нему. По телу мгновенно пробегал огонь. Казалось, стоит тому дотронуться до него — и это прикосновение обожжёт. Но вот пальцы Мастера ложились на его живот — и ничего не происходило. Только бодрящий жар заполнял пах, и Конраду всё сильнее хотелось, чтобы Мастер погладил его «там» — но тот не делал этого никогда. Конрад протянул руку, скользнув по собственному пупку, как это делал Мастер, когда ласкал его, и поймал в ладонь свой член. Стиснул и едва не застонал — тот давно уже был напряжён, что бы ни сказывалось на нём: давнее отсутствие разрядки или воспоминания о ласках Мастера. Конрад осторожно провёл ладонью по стволу — возбуждение, наполнившее его, казалось таким сильным, что он боялся кончить в один миг. Подобрав такой ритм, чтобы растянуть удовольствие хотя бы чуть-чуть, Конрад принялся медленно двигать рукой вниз-вверх, то стягивая с головки крайнюю плоть, то снова прикрывая её. Он прикрыл глаза и как наяву почувствовал присутствие Мастера рядом с собой, ощутил как тот нависает над ним, заслоняя тусклый свет. Рука Мастера в его мыслях скользнула по животу Конрада и очертила лобок. Конрад испустил протяжный вздох и прогнулся в пояснице, подаваясь бёдрами навстречу собственной руке. Наслаждение с каждым движением становилось всё сильней, пока Конрад не понял, что больше не может его терпеть. С шумным выдохом он испустил струю семени в собственную ладонь. В висках шумела кровь, и только теперь он задумался о том, что руку даже негде сполоснуть. Размеренные негромкие хлопки прервали его мысль. Конрад резко распахнул глаза — но в комнате не было никого. — Браво, — голос Мастера, искажённый динамиками, казался механическим и неживым, но всё равно будоражил кровь, — ты удивительно красив. Конрад опустил глаза, оглядывая себя с головы до ног, и судорожно отдёрнул ладонь, всё ещё сжимавшую член. Потом мгновенно снова прикрыл его рукой — и наконец взревел в ярости, поняв, что ему уже нечего скрывать. — Ты! — соскочив с кровати, он ринулся к двери и со всей яростью замолотил в неё. Ответом ему стал лишь негромкий смех, который Конрад слышал уже не в первый раз. Этим смехом Мастер реагировал на любую попытку противиться с его стороны. Как будто и помыслить не мог, что Конрад может сопротивляться ему всерьёз. И был прав. Конрад осел по стене и ударил по полу кулаком. Он в самом деле не мог поделать ничего. — Зачем ты так? — тихо спросил он. — Ты никогда не сделал бы этого при мне, — тихо ответил голос из темноты. — Конечно нет, — подтвердил Конрад зло и умолк. — Ты там один? — после долгой паузы спросил он. — Да, я один. — Ты всегда наблюдаешь за мной? Голос, казалось, медлил с ответом. — Нет, — наконец сказал Мастер, — только сейчас. Время нашего урока подошло. Конрад закрыл глаза. Каждое новое действие лишь более убеждало его в том, что он полный идиот. — Конрад, ты хочешь есть? — спросил Мастер через несколько десятков секунд, когда дыхание Конрада немного выровнялось, и он чуточку справился с собой. — Если да — вернись на кровать и надень маску. — Нет! — Конрада снова наполнила злость. — Я ничего не хочу! Оставьте меня в покое, и всё! Он снова ударил по полу, теперь уже двумя руками. — Хорошо. Голос согласился слишком легко, и от удивления Конрад распахнул глаза и вслушался в тишину. — Эй! — позвал он. Помедлил и продолжил: — Ты здесь? Конрад ждал и ждал, но ответа так и не получил. Со всех сторон его окружала темнота — и больше ничего.