Мотылек в бамбуковой листве

В коридоре – позади Аграфенова и Крещеного, – компактной и нарумяненной фигурой нарисовалась Алиса Иосифовна.

– Варфоломей Владимирович, – протолкнулась она.

– Да, Алисонька, что? – жестом пригласил ее Ламасов.

– К вам Гофф явился, Богдан Дорофеевич, и Рябчиков, Борис Геннадиевич, – проговорила Алиса, – Гофф спрашивает, кто главный по делу об убийстве на Головольницкой… а Рябчиков спрашивает то же самое.

– Гофф?! – оживился Варфоломей, – живо тащи этого! А вот Рябчиков пускай покукует в коридоре – урок ему, значитца, и может быть, что в следующий раз научится Бориска наш тщательнее, внимательнее квартиросъемщиков подыскивать – а не абы кого!

– Слушаюсь, Варфоломей Владимирович! Гофф, вы где!?

– Варфоломей, – окликнул Данила.

– Слышал, – отозвался Ламасов, – езжайте, если надо – а мне Гоффа допросить нужно – он прославился как удачливый квартирный вор, известный по кличке Конек-Горбунок, влезал через балконы и форточки, пока однажды черту не переступил и его не поймали за нахрапок, значитца – а жертвой его был семидесятилетний житель Капитолийского района Асламов, Эрнест Ольшанович! Так вот Гофф этот – Ефремову бутылку покупал!

– Гофф, значит? – задумался Данила.

– Езжайте, добро! – отмахнулся Ламасов.

Глава 11. Глубокая выщербина на алмазе

Когда Крещеный с Аграфеновым вышли, потолкавшись в дверном проеме, розовощекая Алиса Иосифовна ввела Гоффа.

– Ну-с, Гофф, – Варфоломей жестом пригласил вошедшего, – ты будь как дома, присаживайся, пристраивайся поудобнее!

На Гоффе была старая поношенная черная куртка, маленькая вязаная шапочка на макушке, мокрые волосы зачесаны за уши, худые ладошки протиснуты в карманы джинсовых брюк – и, изучая то вошедшего, то поглядывая в твердотельную папочку с файлами, Варфоломей потянул время, поулыбался, завел песенку:

– …а снится нам не ропот космодрома, – негромко, молодецки-протяжно распевал Варфоломей, – не эта ледяная синева, а снится нам трава-трава у дома – зеленая-зеленая трава… м-да!

Вошедший опустился на скрипнувший стул.

– Можешь, Гофф, меня лейтенантом Ламасовым называть, если захочешь обратиться, – вежливо сказал Варфоломей, – вот, например, если ты, Гофф, с повинной к нам пожаловал…

– Я скажу, – начал Гофф.

– Ну, а я выслушаю.

– Я к убийству Ефремова непричастен, – ответил Гофф, – это вам факт, а будете на меня время терять – коцап ваш ускачет.

– И все?

– Вам нужно убийцу Ефремова найти – я не убивал, – сказал Гофф, – а все, что за рамки следствия выходит, не ваше дело.

– Ты мне расскажи-ка, Гофф, как ты в квартире Ефремова оказался? Знаю, что ты ему бутылку покупал, – Варфоломей стиснул зубы, – с намерением, может, каким? Опоить хотел, а потом, может – пуф! – и подушку ему на лицо! И денежки у него из-под скатерти – вжик! – и в кармашек, а оттуда и гуляй себе!

– Интересненько! – сказал Гофф, – только неувязка у вас, товарищ лейтенант, потому как Ефремова – из ружья смочили.

– Ты мне, Гофф, не юли, а рассказывай! Рассказывай, раз уж сам пришел!

– В понедельник, – начал Гофф, – вечером я попутку поймал, а за рулем мужик сидел – Акстафой фамилия. Воняло от него, конечно, носками да ногами, да и просто разило, дай Боже, как от луковицы, слезы в глазах стояли, а в жигулях его – без открытого окна вдохнуть невозможно было, как в газовой камере – хоть травиться лезь, на тот свет мигом отправишься! Но мужик он оказался недурственный, меня подсадил – может, думал, я сирота какой, внешность-то у меня обманчивая, а я и пользуюсь – и он, по-видимому, меня жалел по-своему. Ехали мы по федеральной автодороге М-10, там по обе стороны дренированные террасы с березками, красиво мерцающими в лунном свете. Мы разговорились по душам, и Акстафой меня предупредил, что ночью – в городе только экскурсоводы местные меня на водоканал посмотреть меня поймают, а оттуда уж прощай, родина, и здравствуйте – буль-буль карасики! Пригласил Акстафой меня к нему на квартиру, значит, переночевать, а я не отказался, мне идти некуда было – и вот сночевал я у Акстафоя! Во вторник я, утром, по городу подумал прогуляться, поглазеть на достопримечательность да о трудоустройстве поспрашивать, а тут меня Ефремов подкараулил, Егор Епифанович, – он меня за руку хвать! – как кота за хвост! И давай уламывать, чтобы я ему мусор помог вынести, а потом к себе на хату пригласил, и вот между нами беседа случилась, узнал я от Ефремова, что у него поминки по сыну его Тарасу Егоровичу, который служил милиционером – и Ефремов об услуге попросил, сбегать ему за бутылкой…

Гофф замолчал на минуту: