Мозес

«Старые, давно забытые и погребенные в музейных витринах и на архивных полках истины имеют странное и пугающее свойство воскресать время от времени, являясь перед нами живыми и невредимыми, так, словно бы они никогда и не умирали. Конечно, этому можно найти тысячи удовлетворительных и разумных объяснений. Но ни одно из них не избавляет нас до конца от тревожных сомнений: что, как и в самом деле, эти призраки значат нечто больше, чем то, что мы о них привыкли думать? Что как они и не собирались никогда умирать? Ведь, в конце-то концов, речь идет об истинах! Шуточное ли дело! – Пожалуй, только одно соображение умеет уберечь нас от этих нелепых подозрений, – древняя, но вечно живая уверенность, что всякая истина истинна во всякое время и для всех без исключения. Эти же являются далеко не каждому и лишь тогда, когда захотят».

49. Мысли, порожденные созерцанием творожной запеканки

Действительно, творожная запеканка, сэр.

А ведь я, кажется, предупреждал тебя, Мозес.

Творожная запеканка, чья форма напоминала скорее могильную плиту с какого-нибудь мемориального кладбища, чем что-то мало-мальски годное в пищу.

Бог творит формы, не спрашивая на то нашего согласия, Мозес. Не спрашивая нашего согласия, дурачок, и, уж конечно, не интересуясь по этому поводу нашим мнением, зато умело пользуясь нашей бесконечной слабостью, потому что кто бы, в противном случае, позволил Ему издеваться над нами, оставляя лицом к лицу перед разного рода творожными запеканками, которые мы встречаем в этом мире на каждом шагу, не зная, куда спрятать глаза, чтобы они хотя бы немного отдохнули от этого душераздирающего зрелища?

Да стоит только оглянуться вокруг, сэр!

В конце концов, рано или поздно это наводит на мысль о некоторой безответственности и произволе, которые мы бессильны остановить – вот, собственно говоря, на что я намекаю – и при этом, как вы можете убедиться, пока еще весьма и весьма сдержанно.

Похоже, ты намекаешь на то, что Небеса, так сказать, не совсем компетентны, или что-то в этом роде, насколько я могу судить по твоим словам, Мозес?

Полагаю, что вы уловили самую суть, сэр.

Запах некомпетентности – вот что это такое.

Иначе чем же, по-вашему, можно объяснить тот очевидный факт, что на каждом шагу мы сталкиваемся с формой, которая ни в коем случае не соответствует содержанию. Или с содержанием, которое совершенно не отвечает своей форме, сэр?

Возьмите для примера хотя бы этих двух сестричек милосердия: эту Эвридику, и эту Хлою, которых в отделении прозвали Мясная Мелочь, хотя между ними столь же мало общего, как между улыбкой Джоконды и улыбкой господина Президента, когда он пытается эту самую улыбку Джоконды изобразить на своем лице!

Послушай-ка, Мозес…

И при этом, заметьте, абсолютно безрезультатно, сэр.

Я уже давно хотел тебе сказать, Мозес, что по утрам ты бываешь просто несносен.

Зато я не прикидываюсь Джокондой, сэр.

Ей-богу, было бы лучше, если бы ты ею прикидывался. В конце концов, пора бы уже, кажется, тебе понять, что за господина Президента голосуют именно потому, что он умеет прикидываться чем и кем угодно, – Джокондой, Рогом Изобилия или даже Девой Марией, если это зачем-то понадобится. Поэтому давай-ка лучше все-таки вернемся к Мясной Мелочи, дружок, пока, знаешь ли, у меня не лопнуло терпение.