Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли

Американский хирург Уильям Сковилл был ярым сторонником психохирургии – к началу 1950-х годов он провел около 300 лоботомий пациентам с тяжелой шизофренией. Несмотря на отсутствие опыта в лечении эпилепсии, 1 сентября 1953 года Сковилл прооперировал двадцатисемилетнего Генри Молисона. Хирург использовал ту же процедуру, что и на пациентах, страдающих от шизофрении. Кроме того, в медицине не встречалось прецедента столь радикального вмешательства при эпилепсии – это был, как он позже признал, «откровенный эксперимент» [18]. Сковилл прооперировал обе височные доли Генри, создав отверстия в черепе над глазами, каждое шириной около 2,5 см, а затем удалил 8 см ткани, уходящей в глубь каждого полушария мозга, включая большую часть гиппокампа, миндалевидного тела и энторинальной коры[214] с каждой стороны. Операция была признана успешной, и Г. М. начал выздоравливать.

Вот только Генри так и не оправился. На самом деле, насколько можно было судить, он навсегда застрял в том дне в 1953 году. Теперь у бедного Генри был глубокий дефицит памяти, хотя другие умственные способности затронуты не были. Он мог вспомнить свое детство и многие события в период до операции, но до конца жизни не мог формировать новых воспоминаний. До самой смерти в 2008 году Генри жил в постоянном настоящем, не в силах вспомнить то, что произошло часом ранее. Даже ужасные последствия операции приходилось объяснять ему снова и снова. Каждое мгновение, говорил пациент, было «как пробуждение ото сна», и каждый день он был «одинок, какие бы радости и печали ни испытывал» [19].

Значение ужасного происшествия, случившегося с Генри, было открыто после того, как Уайлдер Пенфилд встретился со Сковиллом на конференции в 1954 году и узнал об операциях последнего на височной доле. Пенфилд и его коллега, молодой психолог Бренда Милнер [20], уже отмечали связь между повреждением гиппокампа и проблемами с формированием воспоминаний, поэтому решили изучить пациентов Сковилла.

Милнер проверила около дюжины пациентов и заметила, что у трех человек, получивших наиболее обширные повреждения, наблюдалось аналогичное полное отсутствие способности формировать эпизодическую память – способности создавать воспоминания об автобиографических событиях. Как и Генри Молисон, пациенты Д. К. и M. Б. были прооперированы для облегчения тяжелых психотических симптомов. У обоих не было никаких воспоминаний после операции, и оба не смогли справиться с тестами на формирование памяти [21].

Что касается операции и разрушения мозга, припадки Генри стали чуть менее изнурительными, и дозы лекарств можно было уменьшить, в то время как Д. К. и M. Б. стали менее жестокими, но их глубинные проблемы никуда не делись. Как позже сухо заметил нейробиолог Гордон Шеперд: «Едва ли это можно назвать выдающимся достижением» [22].

Это может показаться жестоким, но то, что обернулось катастрофой для Генри Молисона, стало прорывом для науки. В течение следующих пятидесяти лет Генри с радостью участвовал в уникальном долгосрочном исследовании функций мозга.

Он, конечно, ничего не помнил, и ему приходилось все объяснять заново каждый раз, когда он проходил тесты. Между Генри и экспериментальной группой сложились односторонние отношения, потому что, хотя они хорошо знали пациента – после его смерти Милнер сказала, что чувствовала себя так, словно потеряла друга, – сам он никогда не помнил, что встречался с ними раньше [23].

Бесконечные тесты и разговоры – всегда в удовольствие проходящие для Генри, для которого все было словно впервые, – показали, что его неспособность формировать воспоминания не была абсолютной. Иногда пациент говорил о событиях или людях, которые стали известными после операции 1953 года (космонавты, The Beatles, президент Кеннеди), но эти воспоминания имели мимолетный характер и не могли быть надежными. Точно так же при некоторых тестах наблюдались улучшения, если его неоднократно проверяли в течение нескольких дней, хотя он не мог вспомнить, чтобы когда-либо проходил этот тест раньше. Однако все это были исключения. По сути, Генри застрял в настоящем времени.

Первый доклад Бренды Милнер о поведении Г. М., написанный в соавторстве со Сковиллом, стал классикой в науке о мозге [25].

В последующие десятилетия было проведено множество исследований Г. М., начиная от психологических (многие из которых организовала ученица Милнер, Сюзанна Коркин, изучавшая Генри на протяжении всей своей карьеры), вплоть до посмертного анализа и трехмерной реконструкции его мозга [26]. Все они показали, что разрушение гиппокампа Генри было причиной дисфункции эпизодической памяти. Это не означает, что воспоминания хранятся в гиппокампе, а скорее, что данная структура необходима мозгу для их создания. Трагедия Г. М. не раскрыла местонахождение энграммы, но показала локализацию функции, имеющую решающее значение для формирования памяти.

Гиппокамп необхоим мозгу для создания воспоминаний.