Мозг и интеллект: нарушение и восстановление интеллектуальной деятельности

Таким образом, мы видим, что больные значительно успешнее справляются с заданием, если им нужно составить план не к заданному тексту, а к собственному сочинению и выраженному не в письменной, а в устной речи. Поскольку в этом случае трудности перешифровки логико-грамматических конструкций не становились препятствием для протекания интеллектуального акта, так как больной самостоятельно составлял текст в доступных для его понимания грамматических конструкциях, то и понимание такого текста было полным. Чтобы понять механизм этого полноценного понимания, достаточно вспомнить, что мысль симультанна, а речь, в которую облекается мысль, — сукцессивна, и станет ясно, что у больного в этом случае процесс мышления идет в направлении: мотив → мысль → общие смыслы → значения слов → речь, где у больного нарушено последнее звено, а мысль и общие смыслы — сохранны, что и лежит в основе полного и полноценного понимания. Нарушенную же речь он компенсирует доступными ему грамматическими конструкциями, поэтому и план к самостоятельному тексту составляется без труда.

Больной не испытывал трудностей и при составлении плана к рассказам, предполагающим актуализацию прошлого опыта. Так, например, задание составить письменно план к воображаемому уроку по истории на тему «Петр I» больной выполнил следующим образом.

1. Россия при императоре Петре I.

2. Россия в конце XVI века.

3. Длительные войны для выхода к морям. Они — необходимые условия независимости.

4. Наука и просвещение — при Петре I и т. д.

Мы видим, что больному Б. принципиально доступны понимание устного и письменного текста, вычленение существенных и отвлечение от несущественных моментов в тексте, т. е. анализ и синтез, абстрагирование и обобщение — эти мыслительные операции первично оказались сохранными у больного. Выступающие трудности в планирующей деятельности вторичны, и они связаны с дефектами понимания логико-грамматической структуры речи.

Что касается самого процесса мыслительного акта при работе с текстом, то здесь оказались сохранными все фазы — мотив, выбор стратегии действия, контроль, но нарушенной была фаза, на которой выбираются и используются конкретные операции; в звене операций с речевым текстом и обнаружилось первичное нарушение. Другие фазы подвержены вторичному влиянию на протекание мыслительного процесса, в-частности, при решении задачи на понимание текста и его планирование нередко в начале деятельности с текстом появляются ошибки его понимания, непонимание смысла тех или иных частей текста и полное непонимание значения фраз. Однако по мере преодоления трудностей в понимании логико-грамматических конструкций и значений, стоящих за ними, трудности понимания смысла и основной мысли исчезали. Важным является и тот факт, что больной не утратил способности использовать свои знания для решения поставленных задач, а ведь известно, что мышление может протекать, только опираясь на память, а понимание есть осмысление объекта, отраженного в знании, и оно представляет собой формирование смысла знания в процессе действия с ним.

Те же дефекты обнаруживали и другие больные с поражением теменно-затылочных систем мозга, Разница касалась лишь степени выраженности дефектов устной экспрессивной речи; принципиальная структура интеллектуальной деятельности в работе с текстом у всех больных описываемой группы была одинаковой.

Методика проведенного эксперимента может служить тестом для выявления дефектов экспрессивной и импрессивной речи у больных с нарушением теменно-затылочных отделов мозга.

Дополнительным подтверждением сделанных выводов послужили опыты с программированным обучением этих больных. Мы предположили, что работа по восстановлению речи с помощью специально созданных программ позволит больным овладеть способами понимания и осознанного абстрактно-логического мышления с последующей интериоризацией этого процесса.

Опыт программированного обучения работе с текстом больных с поражением теменно-затылочных отделов мозга

С целью восстановления нарушенной деятельности у больных нами была построена программа, которая была составлена по ранее разработанным нами принципам построения программированного обучения[51]. Здесь мы лишь отметим, что главным принципом построения программы является замещение нарушенного звена в структуре деятельности рядом соответствующих операций, последовательное выполнение которых сначала совместно с педагогом, затем самостоятельно приводит к восстановлению нарушенного действия, или умения, или навыка.