Читаем Мозг и сознание. Разгадка величайшей тайны человеческого мозга полностью

Используя шкалу странности, исследователи обнаружили, что сновидения были значительно более странными, чем фантастические истории, которые сочинили испытуемые. Спустя месяц каждому из них прочитали отчеты, в то время как их мозговую активность регистрировали с помощью сканера фМРТ. Как сновидения, так и фантазии, по-видимому, избирательно активировали в правом полушарии мозга набор структур, связанных со сложными языковыми процессами, такими как понимание множественных значений слова.

Любопытно, что активность в этой области уменьшалась по мере того, как повествование становилось все более странным. «Это похоже на то, как если бы мозг отказывался от попытки понять смысл сна», – говорит Д’Агостино.

Глава 9. Бессознательное

Люди гордятся силой своего сознательного разума. Поэтому, должно быть, это несколько обескураживающая новость – что бо́льшая часть нашей внутренней жизни протекает за пределами сознания. Добро пожаловать в царство бессознательного.

Подсознание или бессознательное?

Современные представления о могущественном «подсознании» опираются на идеи, выдвинутые Зигмундом Фрейдом в рамках его теории психоанализа. Фрейд считал, что подсознание – это выгребная яма, заполненная нашими самыми базовыми животными желаниями, которые постоянно перетягивают канат с более логичным и бесстрастным сознанием.

Современные нейробиологи определенно не разделяют подобную точку зрения, и в наши дни у подсознания есть более устойчивый научный фундамент – хотя многие ученые избегают слова «подсознание», предпочитая для описания психических процессов, протекающих вне сознания, использовать термины «неосознаваемое», «предсознательное» или «бессознательное».

Однако в одном они согласны с Фрейдом: наш мозг обладает сверхъестественным умением понимать мир и без вовлечения сознания. И это далеко не животный автопилот, который нужно контролировать, это целенаправленный, активный и независимый руководитель нашего поведения.

Итак, что же происходит в темных глубинах наших разумов, и что за вещи, о которых мы и понятия не имеем, там творятся?

Принятие решений

Разве не было бы здорово, если бы вы могли оставить принятие трудных решений своему бессознательному, будучи уверенным, что оно справится с этой задачей лучше, чем сознательное? Ап Дейкстерхёйс из Университета Неймегена в Нидерландах в начале 2000-х годов предложил эту парадоксальную идею, и она сразу стала популярной.

Дейкстерхёйс обнаружил, что когда испытуемых просили принять сложное решение – например, выбрать между различными квартирами на основе запутанного набора характеристик – испытуемые делали наилучший выбор, если их отвлекали от обдумывания задачи перед тем, как они выносили решение. Дейкстерхёйс полагает, это происходит, потому что бессознательное мышление может выходить за пределы ограниченной емкости рабочей памяти, так что оно способно обработать за один момент больше информации.

Эта идея оказалась влиятельной, но, возможно, она слишком хороша, чтобы быть правдой. Множество последующих исследований не смогли воспроизвести результаты Дейкстерхёйса. И недавно проведенный анализ показал, что считать бессознательное наилучшим инструментом для принятия сложных решений несколько необоснованно. Тем не менее, Дейкстерхёйс по-прежнему верит, что полученный им эффект реален и является важной частью нашего умственного инструментария.

Другие ученые считают, что бессознательный способ обработки информации важен скорее для творчества, чем для принятия решений. Бессознательное объединяет разрозненную информацию со всего мозга без вмешательства лобных долей, ориентированных на достижение целей. Это позволяет генерировать новые идеи, которые прорываются в сознание в момент «инсайта», или озарения. Джон Куниос из Университета Дрекселя в Филадельфии полагает, что поистине творческая идея может родиться только таким путем.

Похоже, мозг некоторых людей лучше приспособлен для такого рода мышления. Куниос обнаружил, что люди, склонные решать проблемы путем инсайта, в состоянии отдыха демонстрируют отличающуюся мозговую активность – с меньшим лобным контролем – по сравнению с теми, чье мышление более логично.

А пока способ сделать ваш мозг более креативным не найден, Куниос предлагает размышлять над проблемой, пока вы не застряли на ней, а затем сделать перерыв и надеяться, что что-то полезное всплывет раньше, чем наступит дедлайн.

Предсказание будущего

В каждый момент времени мозг получает гораздо больше информации, чем может обработать «на лету». Чтобы разобраться во всем происходящем, мозг как бы предсказывает будущее, постоянно выдвигая предположения, которые он проверяет, сравнивая поступающие данные с хранимой информацией. И мы даже ничего не замечаем.

Перейти на страницу:

Все книги серии New Scientist. Лучшее от экспертов журнала

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Монахи войны
Монахи войны

Книга британского историка Десмонда Сьюарда посвящена истории военно-монашеских объединений: орденам тамплиеров и госпитальеров, сражавшимся с неверными в Палестине; Тевтонскому ордену и его столкновениям с пруссами и славянскими народами; испанским и португальским орденам Сантьяго, Калатравы и Алькантары и их участию в Реконкисте; а также малоизвестным братствам, таким как ордена Святого Фомы и Монтегаудио. Помимо описания сражений и политических интриг с участием рыцарей и магистров, автор детально описывает типичные для орденов форму одежды, символику и вооружение, образ жизни, иерархию и устав. Кроме того, автор рассказывает об отдельных личностях, которые либо в силу своего героизма и выдающихся талантов, либо, напротив, особых пороков и злодейств оставили значительный след в истории орденов.

Десмонд Сьюард

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература