Мозгоправы. Нерассказанная история психиатрии

В сентябре 1977 года появился комитет по связям, в который вошло пять психоаналитиков из Американской психоаналитической ассоциации. Они начали засыпать Спитцера и рабочую группу запросами. Приблизительно в то же время другая группа, в которую вошло четыре или пять психоаналитиков из влиятельного отделения АПА в Вашингтоне, стала лоббировать изменения в DSM-III. Вашингтонский филиал был, пожалуй, самым влиятельным подразделением ассоциации и имел наилучшую организацию.

Так сложилось благодаря большому количеству психиатров в столице страны, которые извлекали выгоду из того, что государственные служащие часто обращались к их услугам, поскольку обладали серьезными льготами. На протяжении полугода Спитцер спорил с психоаналитиками по поводу изменения определения ментального расстройства.

В какой-то момент он сообщил рабочей группе, что собирается уступить психоаналитикам по некоторым вопросам, чтобы гарантировать принятие DSM-III, но с удивлением обнаружил, что все участники единодушно проголосовали против его предложения. Спитцер собрал рабочую группу из людей, которые стремились к масштабным переменам, и они превзошли его по бескомпромиссности и преданности своим убеждениям. Такая реакция команды придала Спитцеру сил, и он снова и снова сообщал последователям Фрейда, что не может удовлетворить их просьбы.

По мере приближения решающего голосования психоаналитические фракции выдвигали все новые предложения и с удвоенной энергией пытались вынудить Спитцера принять их требования. Но у человека, который посвятил руководству четыре года жизни и полностью выкладывался на сложных переговорах, всегда был готов ответ, подкрепленный научными данными и примерами из практики. Психоаналитики же, отстаивая важность сохранения теории Фрейда, ссылались на историю и традиции. «Шли споры по поводу порядка слов, использования обстоятельств, заглавных букв, – вспоминал Спитцер в беседе с историком Ханной Декер. – Каждая корректировка, каждая попытка тонкой настройки несла в себе символическое значение для всех вовлеченных в процесс, который был одновременно и политическим, и научным».

В начале 1979 года появился окончательный проект DSM-III. Последний этап – утвердить его на майском собрании АПА. С приближением голосования психоаналитики, наконец, осознали, насколько высоки ставки. Они усилили давление как на рабочую группу, так и на Совет попечителей АПА.

Из уст фрейдистов часто звучали угрозы, что они откажутся от DSM-III и от членства в АПА, если их требования не будут удовлетворены. До собрания оставалось все меньше времени, и противники Спитцера нацелились на ключевой компонент психоанализа – невроз, – являющийся фундаментальным понятием данной теории Фрейда и, с точки зрения его последователей, основой ментального расстройства. Кроме того, он же был и главным источником дохода, ведь идея о том, что каждый в какой-то степени страдает неврозом, приводила озабоченных здоровых на кушетку психоаналитика, обеспечивая нескончаемый поток клиентов. Неудивительно, что фрейдисты были в ужасе, когда узнали, что Спитцер собирался вычеркнуть диагноз «невроз» со страниц руководства.

Влиятельный и критически настроенный психиатр Роджер Пил тогда возглавлял вашингтонский филиал АПА. В целом он разделял взгляд Спитцера на диагностику, но чувствовал себя обязанным возразить ему от лица психоаналитического сообщества. «В 1970-е годы наиболее распространенным диагнозом в Вашингтоне был депрессивный невроз, – говорил Пил. – Это то, с чем психоаналитики сталкивались каждый день». Он предложил компромисс, так называемое «предложение Пила», – включить диагноз «невроз», чтобы «избежать ненужного разрыва с прошлым». Рабочая группа отказалась.

В последние дни перед голосованием обрушился целый шквал предложений, целью которых было сохранить диагноз «невроз» в руководстве. Они получили название «План Талботта», «Модификация Берриса», «Инициатива Макграта» и даже «Мирный план невроза», автором которого был сам Спитцер. Их отклоняли одно за другим. Наконец, настало судьбоносное утро – 12 мая 1979 года. Даже в последний момент психоаналитики предприняли еще одну попытку давления. Спитцер ответил компромиссом. DSM не станет фиксировать диагнозы, связанные с неврозами. Но в руководстве будут перечислены альтернативные названия заболеваний, которые используют психоаналитики.

Критерии диагностики при этом останутся без изменений (к примеру, «ипохондрический невроз» заменили на «ипохондрию», а «обсессивно-компульсивный невроз» – на «обсессивно-компульсивное расстройство»). Один раздел будет содержать описания «невротических расстройств» в терминах, использованных в DSM-II. Но устроит ли такая незначительная уступка рядовых последователей Фрейда?