Читаем Мозговой трест. 39 ведущих нейробиологов – о том, что мы знаем и чего не знаем о мозге полностью

Каково же общее число предполагаемых нейромедиаторов в нервной системе? Нейромедиаторы относятся к разным классам химических веществ: аминам, аминокислотам, пептидам и газам. Максимум, что мы можем сказать, — количество аминов, аминокислот и газов явно ограничено. Однако пептидов может существовать гораздо больше, чем нам известно в настоящее время. Обнаружение большинства из них — вполне решаемая задача. Современные технологии позволяют выявить биологически активные пептиды во всех тканях, в том числе в мозге. Я предполагаю, что их число, вероятно, не превысит двух сотен. Будем надеяться, что кто-то уже решает эту задачу и вскоре будет сделан гигантский шаг вперед в понимании функционирования нейромедиаторов, а значит, и нервной системы в целом.

<p><strong>Предвидение, восприятие, движение</strong></p><p>Глаз знает, что для нас хорошо</p><p><emphasis>Анирудда Дас</emphasis></p>

МЫ СКЛОННЫ ВОСПРИНИМАТЬ ГЛАЗ как совершенную видеосистему, которая с высокой точностью записывает все, что видит. Но во многих отношениях точность нашего зрения относительно невелика: мы не умеем оценивать яркость освещения или спектральные цвета по абсолютной шкале. При этом мы без труда определяем, как быстро движется приближающаяся машина (и отпрыгиваем в сторону), и легко находим самое спелое манго среди других фруктов (и уверенно тянемся именно за ним). Чтобы понять, как работает зрение, нужно исходить из того, что это значимый биологический процесс, который развился в ходе эволюции и предназначен для сбора информации, необходимой для выживания, и игнорирования всего прочего. И способ, которым решается эта задача, хорошо адаптирован к условиям видимого мира.

Целенаправленная обработка зрительной информации начинается в глазу[134]. Чтобы понять, как это происходит, необходимо немного углубиться в анатомию и физиологию глаза. Свет фокусируется на сетчатке в задней части глаза, где преобразуется в электрические сигналы клетками фоторецепторов — палочками, а также колбочками трех типов, чувствительными к красному, зеленому и синему свету. Это единственная особенность работы глаза, которая позволяет сравнить его с фотоаппаратом. Фоторецепторы расположены на сетчатке таким образом, чтобы обеспечивалось наилучшее разрешение изображения, сформированного оптическими элементами глаза, в частности роговицей и хрусталиком. Каждый фоторецептор отвечает за крошечный участок изображения вроде пикселя в цифровом фотоаппарате. Но из глаза в мозг передаются не эти «пиксельные» сигналы. Сначала они подвергаются глубокой обработке в сетчатке с помощью многослойной сети из нейронных цепей, после чего сигнал отправляют из глаза в мозг последние звенья нейронной цепи — ганглиозные клетки, аксоны которых образуют зрительный нерв.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Гиперпространство. Научная одиссея через параллельные миры, дыры во времени и десятое измерение
Гиперпространство. Научная одиссея через параллельные миры, дыры во времени и десятое измерение

Инстинкт говорит нам, что наш мир трёхмерный. Исходя из этого представления, веками строились и научные гипотезы. По мнению выдающегося физика Митио Каку, это такой же предрассудок, каким было убеждение древних египтян в том, что Земля плоская. Книга посвящена теории гиперпространства. Идея многомерности пространства вызывала скепсис, высмеивалась, но теперь признаётся многими авторитетными учёными. Значение этой теории заключается в том, что она способна объединять все известные физические феномены в простую конструкцию и привести учёных к так называемой теории всего. Однако серьёзной и доступной литературы для неспециалистов почти нет. Этот пробел и восполняет Митио Каку, объясняя с научной точки зрения и происхождение Земли, и существование параллельных вселенных, и путешествия во времени, и многие другие кажущиеся фантастическими явления.

Мичио Каку

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука