Можай

— А что, был такой приказ?

Но Коваржек его уже не слушал. Он похлопал себя по кобуре, проверяя, на месте ли пистолет, и открыл прицепленный к поясу футляр с перчатками-усилителями. Нет, он не сомневался в том, что справится с беглым преступником и без усилителей, но тут нужна была двойная гарантия. Постсержанту все было ясно. Вчера с утра Умелец мелькал то тут, то там и никуда, разумеется, удирать не собирался. А узнав, что скоро оторванности робинзонов от мира придет конец, изменил свои планы. И решил удариться в бега, рассудив, что лучше остаться на этой планете — тем более что она оказалась обитаемой, — чем вновь угодить в тюремную камеру. Ночью уйти не осмелился — наверное, опасаясь хищного зверья. Прошелся по кораблю, собирая полезные вещички, благо все гуляли-веселились, а поутру сделал ноги.

Обо всем этом постсержант думал уже на ходу, быстро удаляясь от танка в сторону гор — туда, куда ушел Станис Умелец. Если не удастся поймать беглеца, то лучше и не возвращаться на корабль. С таким-то позором… Как смотреть в глаза майору Тумбергу? Расслабился, забыл о своих служебных обязанностях…

Коваржек скрипнул зубами и заставил себя не думать об этом. Точнее, постарался себя заставить. Но получалось плохо.

Уже пройдя с полкилометра, постсержант услышал за спиной низкий раскатистый рев. Такие звуки вряд ли мог бы издать кто-либо из пассажиров или членов экипажа «Пузатика». Коваржек остановился и обернулся. И увидел, как к освещенной солнцем полосе песка, на которой стоял лайнер, приближается с моря какое-то темное чудо-юдо. От его рева птицы прервали трапезу и взметнулись в небо, а кое-кто из спавших на берегу пассажиров сумел подняться на ноги. Чудовище выбралось из воды и, не обращая внимания на людей, поползло к кораблю. Издалека Коваржек не мог разобрать деталей, но было понятно, что эта водоплавающая гора имеет длинный хвост и что-то вроде ласт, используя и то, и другое и для передвижения по суше. Размерами она, конечно, сильно уступала межзвездному лайнеру, но это, кажется, ничуть не смущало обитателя здешних морских вод. Судя по всему, чудо-юдо намеревалось протаранить дальнолет. Наверное, приняло его за врага. Коваржек не знал, способна ли эта зверюга опрокинуть корабль, но замахал руками и заорал танкисту, благо реветь морское идолище перестало:

— Стреляйте! Стреляйте!

Услышал Тунти его мощный голос или нет, было непонятно, но нырнул в открытый верхний люк, и через несколько мгновений длинный ствол боевой машины начал вместе с башней поворачиваться от равнины в сторону незваного утреннего гостя. На берегу проснулись уже все и расползлись кто куда, а из люков «Пузатика» никто не появлялся.

— Ну давайте же… Ну!.. — процедил Коваржек сквозь зубы, продолжая стоять на месте.

Он был не в курсе, что вчера вечером то ли этот, то ли подобный представитель местной морской фауны уже проявлял интерес к пришельцам.

«Трицер» качнулся назад, до Коваржека долетел грохот выстрела и почти одновременно — новый рев морского зверя, только теперь уже не угрожающий, а как бы недоуменный и возмущенный. А танк выстрелил еще раз. Поскольку взрывов не было, полицейскому стало понятно, что «трицер» бьет болванками, стремясь не поразить насмерть, а просто отогнать назойливого визитера. И это сработало! Огласив окрестности новым ревом, теперь каким-то обиженным, чудище сначала остановилось, помотав головой размером с танк, а потом по собственным следам задом поползло к воде. Длинноносого обидчика оно решило не трогать, а может, так и не поняло, кто причинил ему боль. Ствол танка, поворачиваясь, сопровождал местного исполина до тех пор, пока тот не погрузился в волны. Взметнулся на прощание длинный хвост, шлепнул по воде, подняв фонтаны засверкавших под солнцем брызг, — и неожиданный визит закончился.