Можешь мне присниться? (ЛП)

Со своей стороны, они больше ничего не могут сделать. Если бы это касалось только ее или Эрнесто, они тут же повернули бы обратно, но, любой неверный шаг тут же приведет к немалым проблемам. С родней Паломы шутки плохи.

— Девочки, мы приехали, – говорит Эрнесто, не ожидавший такого беспокойного и хлопотного дня.

— Хотите, пойдем все вместе? Или вы предпочитаете идти вдвоем?..

— Все вместе, – быстро отвечает Палома.

— Отлично, тогда идем.

— Могу я попрощаться с Паломой наедине? – спрашивает у родителей Мери. – Это будет всего пара минут, – просит она.

— Само собой разумеется, доченька.

Пас и Эрнето выходят из машины и отходят на почтительное расстояние. Теперь на девушек никто не смотрит, и они крепко обнимаются и целуются, а потом, соприкоснувшись головами, несколько секунд раскачиваются из стороны в сторону.

— Ты умеешь водить машину? Мы могли бы удрать на ней.

— Я, наверно, и через два года не научусь, – с сожалением констатирует Мери и остервенело трет глаза, нестерпимо зудящие от линз вот уже несколько часов.

— Жалко, я тоже не умею. На самом деле я вообще ничего не знаю и не умею. Меня с треском вышибут из Англии за тупость. Я даже их языка не знаю.

— Не говори так. Ты очень многое знаешь и умеешь. И у тебя будет много свободного времени, чтобы выучить английский.

Палома ласково проводит рукой сначала по лицу Мери, а потом по волосам. Ей всегда нравились густые рыжие волосы подруги. Мери тоже гладит Палому по голове. Обе девушки измучены и опустошены. Они безмерно устали от этого безумного дня.

— Знаешь, где бы я хотела сейчас оказаться?

— Где?

— В одной из комнат крика, – отвечает Палома, вспоминая их первые свидания. – Я громко заорала бы во весь голос, чтобы мне дали спокойно жить, что я хочу быть с тобой, и никуда не хочу уезжать.

— Когда-нибудь мы снова вернемся туда.

— Полагаю, это будет нелегко, Рыжулька. Я буду в Лондоне, и не думаю, что там есть комнаты крика. Я знаю только, что там пьют много чая, а я ненавижу чай.

— Я постараюсь прилететь в Лондон, чтобы повидаться с тобой.

— Мои родители не разрешат нам больше встречаться.

Эти слова звучат финальным прощанием. Начиная с этой минуты, любое общение с Мери станет невозможным. Палома абсолютно уверена в том, что в Англии с нее не спустят глаз. Она надеется, что ей, по крайней мере, позволят пользоваться интернетом, и тогда она время от времени сможет связываться с Рыжулькой.

— Я не хочу, чтобы все закончилось.

— Я тоже не хочу, Мери, но ты должна продолжать жить, – отвечает Палома, вытирая слезы. – Я никогда не забуду тебя, и всегда буду любить.

Опять эта фраза. Она тоже всегда будет любить ее, хотя начинает осознавать, что с этого момента все будет по-другому. Вещи не могут оставаться прежними, ведь их с Паломой разлучат, и они будут очень далеко друг от друга. Только представишь, и даже дышать трудно.

Мери и Палома снова целуются и обнимаются в последний раз. Мария открывает дверцу и выходит из машины. Понимая, что история их любви подходит к концу, девушки не торопятся и замедляют шаг.

— Как вы? – спрашивает Пас, едва завидя их, но не получает ответа.

Девушки ограничиваются лишь слабой улыбкой, продолжая брести к дому, где живет Палома. Это огромное здание расположено в одном из престижных районов столицы. К двери девушки подходят, держась за руки. Та, что пониже ростом, нажимает на кнопку звонка. Она смотрит на подружку и страстно целует ее.

В этот момент распахивается дверь, и Ньевес с Базилио лицезреют представшую перед ними сцену. Оба испытывают отвращение, и на их лицах отчетливо написаны брезгливость и неприязнь.

— Ах вы, бесстыжие! – сердито кричит женщина, даже не поздоровавшись с родителями Марии. – Ну да мы за это возьмемся, так не оставим. У нас живо все изменится. А ну, пошли!

Нимало не церемонясь, Ньевес крепко хватает дочь за руку и чуть ли не волоком втаскивает в дом. Палома ни на секунду не отрывает взгляда от Мери, пока та не теряется из виду. Обе девушки, дрожа всем телом, горько плачут.

— Я благодарен Вам за то, что привезли обратно мою дочь, – сухо роняет Базилио. Мужчина уже избавился от галстука и пиджака, позволив себе такую роскошь.

— Все это должно было бы иметь иное решение, – замечает Пас. – Быть может, мы сядем и все обсудим?

— Мне не о чем разговаривать с Вами, сеньора.

— Вот именно, что есть. Наши дочери...

— Наши дочери совершенно разные, – спокойно заявляет адвокат. – Свою воспитывайте, как хотите, а для нашей мы сами постараемся сделать как можно лучше.

Произнося свою речь, Базилио Видаль отбрасывает волосы назад и улыбается. Он уже добился, чего хотел, и больше не желает тратить свои нервы.

— Палома и Мери хотят быть вместе. Ну что за проблема в том, что они любят друг друга?

— Это противоестественно.

— Уж поверьте мне, я в жизни не видела более естественных отношений, – зло настаивает на своем Пас.

— Думайте, что хотите, и делайте, что хотите, но подальше от моей дочери.

— Как Вы можете быть таким бездушным и бесчеловечным? Таким...