Можно ли отказаться от мечты? (СИ)

В голове было пусто. Была только одна мысль: что же делать? Но с чем и как, она никак не могла сообразить. Да и как тут поспоришь с неопровержимым доказательством. Только вот чего? Что у нее был любовник. Даже само это было настолько далеко от Дэниза. Она не сможет ему рассказать о связи с женатым мужчиной — он не поймет. А она… как она могла быть такой дурой? Ну вот такой она была, и от прошлого оказывается не убежать и не скрыться, оно настигнет тебя в самый ненужный момент!

Почему именно сейчас? Когда она наконец с мужчиной, которого любит! Почему именно в тот момент, когда она оставила ему свой телефон, почему ни часом раньше ни часом позже?! Она бы стерла эту смску и забыла как страшный сон! Что ему теперь объяснять?

Она собралась с силами и вышла из ванной. Везде было темно. Даже телевизор не был включен, обычно Дэниз как истинная «сова» долго смотрел его или копался в ноутбуке, а Лера пригревалась у него под боком и сладко засыпала. Потом он либо аккуратно будил ее, чтобы перейти в спальню, либо переносил ее в кровать.

Сейчас все было грозно тихо и темно. Она нашла его в спальне, отвернувшегося в противоположную двери сторону.

— Дэниз, — позвала она. Надо было поговорить.

— Валерия, я сплю, — отрезал он голосом, в котором не было ни намека на сон.

Разговаривать с ним сейчас было бесполезно, и она решила подождать до утра. Осторожно пристроившись на свою половину, она так и пролежала, уставившись в стену, думая о том, что вполне может быть, что завтра от ее жизни останутся руины. Слез не было, как не было и каких-либо чувств. Она было словно пустая ваза, из которой вынули розы и она осталась полая и беззащитная.

Она не знала, спал ли Дэниз в эту ночь, но он до рассвета так и не шелохнулся.

Когда небо начало сереть, Лера забылась сном и проспала момент, когда Дэниз ушел на работу. Поговорить утром не получилось!

Она попыталась это сделать в офисе, но получала только ответ:

— Я занят!

Когда вечером она спросила его, идет ли он домой, он бросил только:

— У меня совещание.

Она ушла домой и металась из угла в угол, в ожидании, когда он придет и проговаривая, что она ему скажет так, чтобы он поверил. Хотя она уже понимала, что что-то в их отношениях разбилось безвозвратно, непоправимо. Как будто кто-то руками в комьях грязи взял и сломал красивую хрупкую куколку в белоснежном платьице и выбросил.

Дэниз пришел поздно, она ждала его, нервно куря на кухне. Не дав ей заговорить, он бросил:

— Я очень устал, иду в душ, потом спать.

Приказным тоном, так чтобы она даже не подумала начинать говорить.

И все же она попробовала:

— Дэниз, нам нужно поговорить! Мне нужно тебе объяснить!

— Валерия, я иду в душ, — отчеканил он, резко развернулся и ушел.

Она зашла в ванную и начала говорить быстро, пытаясь перекричать льющуюся воду и достучаться до него:

— Этот человек, он было до тебя! Я не общалась с ним больше года, это правда! Я не имею понятия, почему он послал смску именно вчера? Наверняка был пьян и вспомнил обо мне. Это неважно! Поверь мне, это нелепая случайность! И в этом нет моей вины!

Он закончил принимать душ. Выключил воду, вышел из ванны и уже вытираясь полотенцем, спокойно сказал:

— Мне все равно.

Как будто ее окатили ведром ледяной воды!

Так продолжалось пять дней. Пять долгих дней, в течение которых она сходила с ума от бессилия.

* * *

Самым страшным временем суток была ночь, когда нужно было ложиться спать. Было невыносимо видеть его спину, но она была не в силах дотронуться до него. Как будто в постели между ними образовалась стена изо льда, толстая, но прозрачная. Казалось, если приложить руку к этой стене, то можно растопить лед под ладонью. Но ладонь становилась холодной быстрее, чем таял лед под ней. А потом все снова затягивалось безнадежным льдом. И все ее усилия разбивались об эту стену. Растопить ее можно было единственным способом: приложив руки с двух сторон, только тогда можно надеяться, что в этой огромной стене можно протопить маленькую дырочку, в которой могут встретиться руки. Да ладони будут холодны, как этот лед, но они встретятся и согреют друг друга. Но никакой попытки с той стороны хотя бы посмотреть на стену, не то что растопить ее, Лера не видела. Надежда таяла с каждым днем. Ее робкие попытки завести разговор сначала пресекались фразой «Я занят», а когда ее сменила равнодушное «Я не знаю», она поняла, что если она ничего не сделает, ОНИ перестанут существовать. Молчание тяготило. В конце концов, нервы ее не выдержали и однажды вечером она зашла в комнату, где он работал на своем вездесущем ноутбуке и спокойно сказала, ставя его перед фактом: