Можно ли отказаться от мечты? (СИ)

— Я не могу так больше! Я не могу жить с человеком под одной крышей не разговаривая. Это убивает меня в прямом смысле этого слова. Если ты считаешь, что я виновата, это твое дело. Мне уже все равно. Я устала говорить и доказывать тебе одно и то же. Скажи мне сейчас и завтра я найду квартиру, куда съехать. Больше так продолжаться не может. В конце концов, вопрос стоит так: либо ты веришь мне и мы все забываем, как ночной кошмар, либо ты во мне сомневаешься, тогда наше дальнейшее существование как пары — бессмысленно!

— Завтра день рождения Айсун. Она приглашала нас еще две недели назад, мы должны пойти, — сказал он ровным тоном.

Это была самая длинная фраза, которую она услышала от него за последнюю неделю. Это не был ответ да, но он пошел на попятную, прикрывшись обязанностями. Она поняла это по его голосу. Им еще некоторое время придется перетерпеть, пока стена будет таять, но главное, что он пусть нехотя, пусть вынужденно, пусть с видом человека, который обязан это сделать, но он приложил ладонь к этой стене, которая ширилась день ото дня и надежда разбить которую уже практически угасла.

— Давай поговорим, — предложила Лера, садясь напротив него. Они зашли домой перед поездкой в ресторан на день рождения.

— Давай! — всем видом давая понять, что делает ей большое одолжение, ответил он. Но все-таки ответил! Лера ухватилась за эту слабую надежду.

— Я понимаю, что тебе неприятно…

— Неприятно? Ты считаешь это просто неприятно? Это отвратительно! Он знает о твоей родинке!

— Ты же знал, что я не девственница, когда мы начали встречаться, — тихо проговорила Лера.

— Но я бы предпочел не получать доказательство тому таким образом.

— Я знаю. Мне тоже очень жаль, что так получилось. Но в чем моя вина? Это было до тебя.

Ее прервал звонок телефона — приехало такси.

Она не знала как себя вести. Получилось как-то само собой, что они разговаривают, улыбаются и шутят со всеми окружающими, кроме друг друга. Они не могли даже посмотреть друг на друга. И это не угнетало, просто нужно было время. Время, чтобы растаял лед, а Лера почти физически ощущала как тает стена между ними.

Общее веселье за столом переросло в танцы, которые перемежались то современными, то турецкими народными. После очередного зажигательного турецкого танца, в котором принимали участие большинство присутствовавших мужчин, попросили медленный танец, уж очень все выбились из сил. Виновница торжества просила пары выйти потанцевать. Но как-то никто не откликался. В конце концов она подошла к Дэнизу и Лере:

— Ребята, идите потанцуйте, мы хотим посмотреть на самую красивую пару компании! Давайте!

Дэниз пытался отговориться, что он не танцует, Лера пыталась сообразить как выкрутиться. Но их уже подхватили, вытащили на свободное пространство между столами и подтолкнули друг к другу. Делать нечего, пришлось положить руку ему на плечо, вторую он уже взял в свою.

Песня Шакиры была не совсем медленная, ну уж что поставили. Постепенно к ним присоединились другие пары.

Сначала сердце колотилось так, что Лера вообще не слышала музыки. Они усиленно отводили глаза в сторону, боясь встретиться взглядами. Пока Лера не прислушалась к словам песни:

Underneath your clothes

There's an endless story

There's the man I chose

There's my territory

Она сначала просто улыбнулась словам, но внезапно план оформился, и она, подняв голову, посмотрела прямо в его лицо. Смотрела до тех пор, пока он не встретился с ней глазами. Тогда она сняла руку с его плеча и положила ему на грудь, прошептав губами слова припева:

— Под твоей одеждой… мужчина, которого я выбрала! Это моя территория!

Сначала он усмехнулся, отведя взгляд в сторону, но когда она повторила припев, глядя ему прямо в глаза, давая понять, что не просто подпевает песне, а говорит эти слова ему:

— Underneath your clothes… there's the man I chose, there's my territory!

Улыбка сошла с его лица и он сжал ее под своими пальцы:

— Yours, (Твоя) — подтвердил он зло. — I'm yours. And underneath your clothes… is it my territory? (Я твой. А под твоей одеждой… моя территория?)

— Yes!

Он ничего не ответил, только еще сильнее сжал пальцы рук, которые и без того впивались в нее.

Как они высидели еще минут сорок, прежде чем уехать домой на такси, ни один из них не смог бы сказать. Что происходило в эти сорок минут, что говорили им, что они отвечали, о чем шутили — ничего из этого не осталось в памяти. Была только мысль быстрее попасть домой, потому что напряжение между ними становилось невыносимее с каждой минутой.

Едва он повернул замок в двери, как резко дернул ее на себя. Пришпилил к стене:

— Is it my territory?

— Yes!

Ноздри раздувались от тяжелого дыхания, зубы обнажились в оскале, все лицо напряглось, как будто он собирался убить ее.

— Is it? — прорычал он, сдирая ногтями блузку с ее плеча, оставляя красные полосы на ее коже.

— Yes!

Она куснула его за мочку уха, распаляясь все больше и больше.

— Is it? — вынимая одну грудь из лифчика и впиваясь в сосок, и тут же проводя языком вдоль груди, шее, вверх к губам.

Она слышала треск материи, но ее было все равно: