Можно ли умереть дважды?

— Я слышала, тоже от Лотты, что комиссар Бекстрём, толстяк, подвизающийся экспертом в программе «Место преступления Швеция» нашего канала, также работает под твоим началом.

— Да, так и есть, — подтвердила Ханна Хвасс.

— И какой он? — поинтересовалась ее подруга.

— О’кей, расскажу, — сказала Ханна Хвасс. — Только не под запись.

— Я когда-нибудь подводила?

— Нет, я знаю, — перебила ее Ханна Хвасс. — Я верю тебе. На сто процентов.

— Так какой он? — повторила вопрос подруга.

— Бекстрём? Какой он? Не большого ума, если хочешь знать мое мнение.

Потом она рассказала всю историю о нем и расследовании, которым руководила. И в довершение всего констатировала, что Бекстрём далеко не просто какой-то обычный чокнутый пятидесятник, а куда хуже.

— Еще хуже? Ты должна объяснить. Специалист по расследованию убийств, уверовавший, что Господь все расставит для него по своим местам?

— О’кей, — сдалась Ханна Хвасс. — Но то, что я сейчас тебе расскажу, должно остаться между нами. Иначе я попаду в тюрьму. Поэтому все исключительно для твоих ушей.

— Я обещаю, не сомневайся, — уверила ее лучшая подруга.

— Но сначала мне надо пойти и попудрить носик, — сказала Ханна Хвасс. — Иначе я не справлюсь с этим. Боюсь описаться, пока рассказываю.

— Да, давай, а я тем временем закажу еще вина. Ты хочешь то же самое, кстати?

— Да, то же самое, — сказала Хвасс.

— Я присоединяюсь, — поддержала ее подруга, и как только Ханна Хвасс удалилась, включила функцию записи в своем мобильном телефоне, спрятанном в лежавшей рядом с ней сумочке.

Когда Ханна Хвасс вернулась через пять минут, у них на столе стояла новая бутылка вина.

— О’кей, — сказала ее подруга. — Сейчас ты должна все рассказать, иначе я просто лопну от любопытства.

— Бекстрём явно христианский террорист, — шепнула Хвасс, наклонившись вперед на всякий случай.

— Христианский террорист?

— Да, из тех, что взрывают клиники, где делают аборты, и мечети, и все такое.

— Это кажется чистым безумием.

— Конечно. Кроме того, он работает на русских. Я поняла это из вопросов, которые мне задавали.

— Каких вопросов? И кто их задавал?

— СЭПО, — шепнула Ханна Хвасс. — Веришь ты или нет, но это правда. Я получила секретное задание от полиции безопасности присматривать за комиссаром Бекстрёмом, отвечающим со стороны полиции за расследование, которым я руковожу. И обещала сообщать им о каждом его шаге.

— А ты знаешь, в каком отделе СЭПО трудится твой работодатель?

— Контрразведка, — сообщила Ханна Хвасс.

«Это легко просчитать, если вспомнить, о чем они спрашивали», — подумала она.

— Ничего себе, — сказала ее лучшая подруга.

«И что, черт возьми, мне делать? — подумала она. — Надо обсудить это с кем-то из руководства канала».

Стоило такой истории выйти в эфир в ее собственной новостной редакции, и все принялись бы тянуть одеяло на себя. Не говоря уже о ведущем утренней программы, в криминальном разделе которой постоянно мелькал Бекстрём.

Они просидели еще целый час под летним солнцем в ресторане в Юргордене, и Ханна Хвасс сама свила веревку, которую другие, ни секунды не сомневаясь, затянули бы на ее шее.

Прежде чем они расстались, подруга на прощание дала ей совет. В качестве предостережения, из лучших побуждений, тем самым, однако, нисколько не успокоив Ханну Хвасс.

— На твоем месте я была бы дьявольски осторожна с этим Бекстрёмом, — сказала она.

— О чем ты говоришь? Неужели, по-твоему, он опасен? У него, конечно, проблемы с головой, послушала бы ты его рассуждения, но мне кажется, он и мухи не обидит. Достаточно посмотреть на него. Обычный маленький толстяк. Кроме того, ему же наверняка почти шестьдесят лет.

— Бекстрём очень опасный человек, — возразила ее подруга. — Ты явно не слышала историю, произошедшую несколько лет назад?

— Нет.

— Ничего странного, пожалуй, — продолжила ее подруга. — Полицейские наложили на нее вето. И нам в редакции пришлось подчиниться. Из-за высшего руководства. И тоже промолчать.

— И что же случилось?

— Ну, Бекстрём, вероятно, сцепился с несколькими из опаснейших преступников Стокгольма. Однажды вечером, когда они пришли к нему домой поговорить о делах, произошла ссора, и в конечном счете он забил одного из них насмерть голыми руками, а во второго выстрелил. Парень умер в Каролинской больнице пару дней спустя.

— Забил голыми руками?

— Да, причем одного из самых страшных громил Стокгольма. Бекстрём проломил ему башку. Раз — и все, а потом не моргнув глазом застрелил другого.

— Но это же ужасно.

— Да, не самая веселая история, и просто непостижимо, как им удалось скрыть все. Поэтому на твоем месте, старушка, я была бы дьявольски осторожна с этим человеком.