Мрачные сказки

Мое тело словно наливается свинцом. В груди невыносимая тяжесть, в голове одна мысль: «Бросься я сейчас в пруд, я пошла бы ко дну камнем». И не стала бы сопротивляться, чтобы выплыть.

– Но не со мной, – произношу я за Леви слова, которые хотел, но так и не осмелился сказать он.

– Я люблю тебя, Би, – говорит Леви столь хорошо знакомым мне тоном.

Тем тоном, который он придает своему голосу на общинных собраниях. Которым завлекает, обольщает и способен убедить тебя буквально во всем.

– Я всегда тебя любил. Ты очень важна для меня и нашей общины.

– Плевать мне на общину, – сжимаются в кулаки мои руки. – Я ношу твоего ребенка, ты слышишь?

– Би, – мягко говорит Леви, подходя на шаг ближе.

Похоже, он хочет до меня дотронуться, но теперь уже я не желаю ощущать прикосновений его рук; они причиняют мне боль.

– Мы всегда понимали друг друга. Мы создали это место таким, как оно есть, вместе. Я не смог бы сделать этого без тебя.

– Но ты не любишь меня настолько, чтобы заводить со мной ребенка.

– Нет, – рука Леви царапает мне локоть.

Я вздрагиваю и отстраняюсь.

– Не в этом дело.

Я закрываю ладонью глаза; предательское тело выдает боль, которую я так стараюсь скрыть. Я не позволю Леви себя надломить. «Я сильнее всего, что он может мне сделать».

Он откашливается:

– Ты не единственная, кого я люблю.

Спазмы сводят мне горло. Слезы наконец прорываются наружу, струятся по щекам, увлажняют подбородок, капелью сочатся на пол. Ноги вдруг слабеют, мне нужно ухватиться за что-то. Леви стоит совсем близко, но мне противно к нему прикасаться.

– Кто она?

– Алиса Уивер. Я близок с ней уже какое-то время.

Алиса. Алиса. Алиса Уивер… Которая работает на кухне и от которой всегда пахнет мукой и свежим медом. Она на несколько лет моложе меня, и ее смех – как нежный колокольчик. Мне она всегда нравилась. Сладкая, ласковая Алиса. Но сейчас во мне разгорается ненависть к ней. Алиса Уивер… Та, которую Леви любит больше меня. Подходящая жена. Достойная предводителя Пасторали.

Ну да, конечно! Ты никогда не женишься на слепой девушке. На той, за чьей спиной шепчутся. На той, кто слишком многое слышит. Кто всегда стоит в сторонке на собраниях и украдкой проскальзывает в твой дом, когда никто не видит. Зачем тебе эта странная девушка? Ты женишься на девушке, которая печет по средам и воскресеньям вкусные булочки и звонко смеется, когда ты гладишь ее волосы. Хорошая, предсказуемая жена.

Какой же дурой я была! Дурой!!! Не понимала очевидного, того, что в действительности было между мной и Леви и как он это воспринимал. Я для него – девушка, которую он знает с детства, которой он всецело доверяет и с которой спит тайком от всех. А Алиса… Она проста и предсказуема – идеальная жена. И она будет стоять рядом с Леви на сцене во время еженедельных собраний, улыбаться и рассуждать о кукурузе и сохранении нашего образа жизни. Она будет послушной. И никогда не бросит ему вызов, как сделала я. Алиса будет его. А я…

– Би? – заговаривает Леви.

И я склоняю набок голову: уж не высказала ли я свои мысли вслух? Да плевать мне, даже если и так. Алиса Уивер. Алиса Уивер. Отныне ее имя будет свербеть в моем мозгу постоянно, прочно засев, отпечатавшись в нем навсегда. Навсегда… Навсегда, черт возьми!

– Я никогда не был уверен в том, что ты меня любишь. Что ты хочешь стать моей женой, – доносится до меня голос Леви.

– Что??? – Я слышу свой ответ, хотя убеждена, что больше не владею голосовыми связками.

– Ты всегда говорила о внешнем мире. Об уходе из Пасторали. Я не думал, что ты хочешь здесь остаться вместе со мной.

Да он полное дерьмо! Он прекрасно знает, что это не так. Я всегда любила его, с самого детства. И все для него делала. Я выстроила всю свою жизнь вокруг Леви. И ждала его, все время ждала… Но… Возможно, я никогда ему об этом не говорила. И, возможно, Леви прав. Я тщательно скрывала в себе эту безрассудную преданность, а нужно было ее демонстрировать. Быть может, он и не сознавал до конца, что я на самом деле чувствовала, как сильно в нем нуждалась, как сходила с ума от любви к нему. Наверное, это моя ошибка. Колени начинают трястись, глазные яблоки подрагивают, темнота перед глазами закручивается в причудливые спирали.

– Ты должна сохранить этого ребенка, – возвращает меня в гадкую реальность голос Леви. – Ты слышишь меня, Би? Тебе надо сохранить ребенка.

Как будто я нуждаюсь в его разрешении! Да меня вообще теперь не волнует, что он думает!

– Но его отцом должен стать кто-то другой…

Я мотаю головой. Это рефлекс. Должно быть, я заболела. Прямо здесь, на полу его гостиной, по которому будут бегать, скакать и выписывать кренделя маленькие ножки. В этой гостиной, где ребенок будет обдирать, падая, свои крохотные колени и в которой он будет проводить вечера, свернувшись калачиком на ковре у камина. Будет… Только это будет не мой ребенок.