Мрачные сказки

Густой дым, поднимаясь к верхушкам деревьев, постепенно заволакивает звезды серой пеленой.

– С тех пор как ты нашел тот пикап…

Леденящий страх покалывает кожу рук. До чего же мне претит стоять так близко от границы! Мрачные, длинные тени слишком далеко расползаются по земле; недвижность и молчание деревьев заставляют меня цепенеть. Этот лес может убить всех нас, если мы ему позволим.

– Ты не в себе. Ты ведешь себя не просто беспечно, а безответственно, – выговариваю я мужу.

Тео потирает шею. Сегодня он поменялся сменами с Паркером, чтобы помочь мне поджечь шалфей вдоль нашей южной границы, пока другие члены общины развешивают его вдоль остальных границ. Я вижу вдалеке блики огней, волны дыма оттуда долетают и к нам.

– Знаю, – соглашается Тео, но обходится без объяснений и не обещает, что перестанет выходить на дорогу и разглядывать фотографию украдкой от меня.

Я подхожу к мужу ближе.

– Куда ты ходил вчера вечером? После того как ушел из дома.

Дождь все шел, а Тео и не подумал дождаться окончания грозы.

– К Леви.

Безотчетная, неясная тревога смущает мой разум.

– Что ты ему сказал?

– Ничего.

В паре футов от Тео поблескивают искры, разлетевшиеся от ближайшей вязанки. Сделав шаг вперед, муж мыском сапога гасит крошечные огоньки, не давая траве заняться пламенем.

– Я предложил сходить за помощью для ребенка.

У меня внутри все обмирает:

– Ты опять перешел бы границу?

– Леви не разрешил. Я никуда не пойду.

– Но если бы Леви сказал «да», ты бы пошел?

Тео молча смотрит на меня, и я вздыхаю. В груди бурлит. Но не гнев, а страх. Я в ужасе от того, что мой муж может сделать, от мыслей, роящихся в его голове.

– Помнишь Линдена и Розу? – спрашиваю я Тео.

Но ответа не жду. Он мне не нужен. Я знаю – муж помнит.

– Они ушли и погибли. Болезнь убила их обоих.

Линден и Роза были в числе основателей Пасторали. Они жили здесь с самого начала. Линден дежурил в сторожке, как Тео и Паркер. Роза обстирывала нескольких членов общины, включая Леви. Мы вчетвером частенько проводили вечера на нашем заднем крыльце за разговорами на разные темы, а Линден с Розой делились с нами воспоминаниями о жизни во внешнем мире. Моя память тоже до сих пор хранит образ Розы: ее приятное румяное лицо, широкую улыбку во весь рот и шелковистые, свитые в локоны седеющие волосы. Она много рассказывала о своем брате, об оставшейся в Колорадо семье, которую она не видела многие годы. И Линден, и Роза сознавали опасность. И тем не менее они покинули Пастораль – где-то год назад. Роза не сказала мне ни слова. Они выскользнули из своего дома перед самым рассветом, пересекли дубовую рощицу за их жилищем и… переступили границу. Но вместо того чтобы пойти по дороге, направились по берегу ручья, бегущего вдоль нашей границы. Как будто еще сомневались, как будто могли передумать и вернуться в безопасную Пастораль. Но, пройдя милю, они так и не передумали, а продолжили идти дальше. И навсегда остались в лесу.

Их тела нашли, точнее, заметили с края границы. В неглубокой лощинке рядом с ручьем. И община много дней предавалась жарким спорам: стоит ли выходить за черту Пасторали, чтобы забрать их тела и похоронить, как подобает, на общинном кладбище. В итоге решили не рисковать. А еще через пару дней их тела исчезли из поля видимости. Должно быть, их уволокли вглубь леса дикие звери. Кое-кто счел это за милость – нам не пришлось наблюдать за медленным разложением трупов.

Погребальную церемонию мы все-таки провели, положив в могилу вместо тел камни. «С этого дня мы не должны произносить их имена, – сказал тогда Леви. – Они поставили под угрозу нашу безопасность. Они покинули нас. И мы предадим их забвению». И сейчас они для нас безымянны. Те, кто предпочел неизвестность жизни в общине, обеспечивавшей им кров и защиту. Произносить их имена вслух теперь чревато. И наша скорбь по ним беззвучна. Незалеченная и незатянувшаяся рана.

– Они лишились жизни, перейдя границу. – Мой голос дрожит от волнения. – Они сознавали все риски, но все равно пошли на это.

Я хочу, чтобы Тео понял: там, за чертой Пасторали, его ждет только смерть. Он может думать что угодно. Тешить себя тем, что устойчив к болезни. Но мы не можем быть в этом уверены. Возможно, ему просто повезло не заразиться. Но где гарантия, что в следующий раз он не вернется назад с гнилью в легких, под ногтями и в глазах?

– Я знаю, что ты думаешь, – цежу я сквозь зубы. – Ты хочешь выйти за ворота и пойти по дороге, невзирая ни на что, несмотря на запрет Леви. Ты хочешь найти способ помочь дочке Колетт.

Кровь в висках Тео пульсирует.

– А ты разве этого не хочешь?

– Я не хочу еще кого-то терять. – К глазам подступают жгучие слезы. – Я не хочу терять тебя!

Я готова на все, лишь бы удержать мужа здесь, рядом с собой, по эту сторону темноты. Плечи Тео расправляются, он всей грудью вдыхает густой серый воздух.

– Пожалуйста, – молю я, – забудь об этой дороге, о пикапе. Пообещай мне, что не уйдешь. Там ничего нет.