Мракокрад

Неужели дети и родители могут так беседовать? Столь мало слов и столь много сильных и невысказанных чувств! В этот момент Ясновидица радовалась, что не умеет читать чужих мыслей. Оставалось гадать, какие свирепые страсти сейчас бушуют и рвут друг друга когтями в воздухе.

«Свиток!» – внезапно вспомнила она. Не свиток по истории, а колдовской. Тот, в который Мракокрад вложил свою силу. О котором Арктик не должен ни в коем случае прознать.

Свиток лежал на столе, являя взору заклинания Мракокрада, написанные его неровным и неразборчивым почерком.

Арктик пока еще не заметил его. Ясновидица бочком продвинулась к столу. Потом еще на шаг, пока никто на нее не смотрел. Двое самцов тем временем смотрели друг на друга так, словно решали, нельзя ли заморозить соперника взглядом.

– Ты не слышал моих наставлений? – прорычал Арктик. – О том, как опасно использовать магию направо и налево?

– Мне и не надо ничего слушать, – ответил Мракокрад. – Все видно по тому, как гниет твоя душа. Но за меня не волнуйся, я таким, как ты, не стану.

Ясновидица вздрогнула и поморщилась. Сказано было слишком жестоко.

В голове пронеслось очередное видение: Арктик перерезает горло незнакомому ночному дракону, а в тени у него за спиной притаились еще двое ледяных.

Это так… тревожно.

– Я при помощи магии спас твоей матери жизнь, – прошипел Арктик. – При помощи чар помог ей сбежать от ледяных, желавших ей смерти. Магию применял только по необходимости, а не для того, чтобы создавать забавы и впечатлять маленьких драконих.

Он метнул взгляд в Ясновидицу, застывшую у стола и раскрывшую крылья в надежде заслонить свиток.

– Ложь, – возразил, распаляясь, Мракокрад. – Я знаю, что ты сотворил для мамы, когда вы только познакомились. Она до сих пор ту серьгу носит.

Арктик зашипел:

– Это другое.

– Отчего же? Потому что у вас с мамой большая любовь? Ради которой стоило развязать войну? – Он помолчал. – Ого, ты так и думаешь.

«Война, война, война», – зазвенело в голове у Ясновидицы, и на нее обрушился вихрь видений. «Только не сейчас!» – хотелось приказать своему дару, но ее уже накрыло.

Люта орудует длинным копьем посреди поля боя, на рассвете в пустыне, где сошлись ледяные и ночные драконы.

Арктик гибнет в луже ярко-синей крови.

Арктик ведет Вьюгу по ледяному дворцу, и у его дочери дрожат крылья.

Мракокрад с копьем в груди, его взгляд меркнет.

Арктик в клетке королевы Зоркости, в ярости кричит из-за прутьев.

Отряд ночных следует за Арктиком в битву против моря белых драконов.

Мракокрад пишет что-то у себя в свитке при свете факела, так, будто от этого зависит его жизнь.

Впереди открывалось так много потоков, но почти все они вели к кровопролитию. У этого потерянного ледяного практически не было шансов на мирное будущее. Преданный и предающий; убитый и убивающий; смерть и предательство простирали над ним свои крылья, как бы он ни поступал.

Так вот какую цену платит Арктик за магию? Отдал ли он ей почти всю душу?

«Под силу ли мне спасти его? Под силу ли это кому-то вообще?»

– Что это с ней? – Голос Арктика прозвучал, против ожидания, не так уж и грубо. Даже озабоченно.

Открыв глаза, Ясновидица обнаружила, что лежит на полу, накрыв голову лапами и обняв себя крыльями, а Мракокрад бережно гладит ее по спине.

– Как ты? – спросил он. – Что увидела?

– Я… точно не знаю, – ответила Ясновидица, и во взгляде Мракокрада мелькнуло разочарование. Однако она говорила искренне: не все увиденные потоки времени сбудутся. Их надо изучить подробнее, определить, в каком порядке они происходят, какие вероятнее, где ведущие к ним поворотные точки. И узнать, как предотвратить их или какой из потоков менее ужасен. Есть ли возможность отвести Арктика от края бездны.

«И спасти Мракокрада», – прошептал внутренний голос, напомнив о самом чудовищном из видений. Говорить о нем Мракокраду точно не стоит. А видел ли его он сам? Мог видеть – отследив путь от отца к собственной смерти. Не потому ли они ненавидят друг друга столь сильно?

– Ты провидица? – прищурившись, спросил Арктик. – Очень похоже, что тебе было видение. Есть чем поделиться?

Ясновидица покачала головой, но слова уже, бурля, лились из нее:

– Бойся двух своих королев, – прошептала она, и Арктик, выпучив глаза, отпрянул. – Бойся собственной силы. В последний час твои же когти предадут тебя.