МРНЫ (почти правдивая история)

Бывают кошки, согласные играть в сообществе вторые роли, а бывают «альфы» — тем необходимо, чтобы их все слушались и не смели возражать. Если такая «альфа» живет в семье в единственном экземпляре, то все ничего, но стоит завести второго питомца, звериного или человечьего, — и развернутся битвы, пока один из них не одержит убедительную победу. Мы с Ёшкой, например, дрались полгода. Угадайте, кто победил. Я, естессна. Но драки — не самое противное. Некоторые, вместо того чтобы доказать преимущество в честном бою, просто пакостят хозяевам из мести и ревности. И за это их выкидывают. Кормишь ее, любишь, шерсть повсюду терпишь, а она тебе крендель выкладывает на одеяло. Вот такие, которые гадят хозяевам в душу, чаще всего и становятся постояльцами приютов.

— Некоторым просто не везет, — обиженно поправляет меня наша коха.

Да, ей не везло в жизни. Ее, ласковую, все хозяйки любили, но одна уехала из страны, другая родила младенца и побоялась оставлять животное в доме, третья вышла замуж за аллергика, четвертая состарилась… Так Ёшка к нами попала. Богатая у нее история. А я вот ничего плохого в жизни не видел, кроме свернутой газеты. Такие разные судьбы.

Ёшка, наверно, о том же задумалась. Отвернулась к окну, мысли закрыла, провалилась, как говорит Маша, в щель между мирами. Завидует мне, небось.

Ёшка

Бедный пельмень-королевич. Провел половину ­отпущенного на земле времени окруженный обожанием и поклонением, как меховой шубой. Кроме пары выездов с приключениями, он не пробовал на зубок реальной жизни. Я уже несколько жизней прожила, а он одну осмыслить не пытается.

— Юлька, как же так? — чуть не плакала Маша в телефон. — Совсем не разрешили, ни одного? Что-что? Ох, батюшки. Ладно, я поняла.

Трубка бессильно упала на рычаг.

Что-то выросло посреди комнаты лохматой медвежьей громадой и дышало Маше в лицо, окутывая облаком отчаяния. Маша замерла на стуле, тупо глядя на телефонный аппарат.

— Витя, — сказала она тихо-тихо.

И Борода через две закрытые двери каким-то чудом услышал. Он вошел прямо в облако, поглотившее Машу, и развеял его бодрым ворчанием.

— Ну, чего сидишь куксишься? Кто звонил?

— Юля сообщила хозяйке квартиры, что возьмет на время несколько животных. Ту чуть удар не хватил. Грозится выгнать ее, если появится хоть один хвост или клюв. Остаемся только мы.

— И сколько душ надо приютить? — хрипло спросил Борода.

— Семнадцать голов одних кошачьих. Плюс две собаки, коробка щенков, попугаи, крысы. Юля поживет здесь, пока нас не будет.

— Кошма-а-ар! Я думал, будет штуки три котов да собачка, наших двоих в маленькую комнату, приютских в большую. Они хоть в клетках?

— Не все могут безвылазно сидеть в клетках, развопятся — весь дом сбежится. Значит, в программе — ссоры, разборки, выяснения отношений. Еще метить начнут, не дай бог. Всех в одной комнате нереально держать.

— Представляю, какой будет гомон и запах. На нас соседи в милицию заявят.

Маша опустила голову и капала слезами себе на руки.

— Как же они в приюте уживаются? — не замечал ее огорчения Борода, продолжая давить на больную точку.

— Там восемь помещений, драчунов разделяют.

Борода задумчиво скреб заросли на подбородке. Вдруг глаза его загорелись:

— А если будет две комнаты?

— Две уже лучше, и перегородить их можно ширмами. Но двух не будет, — замотала головой Маша. — К нашим котам нельзя никого подселять, это же их законная территория, полезут в драку, их подерут, покалечат еще.

Мы с рыжим смотрели друг на друга. Картины ближайшего будущего наполнили комнату с пугающей яркостью. Меня трясло, усы дергались — я пришла в боевую готовность. Мася съежился, поджав хвост, и попятился к кровати. Да, боец. На него можно будет положиться, когда настанет пора великих битв.

И тут Борода выдал:

— А мы их с собой возьмем.

И снова мы с котом отреагировали по-разному. Он от восторга взмыл под потолок по «дереву» из трех прибитых друг над другом когтеточек, а я, наоборот, вжалась под кровать, представив красную пластиковую переноску, качку до тошноты, рычащие рядом вонючие машины, громыхучее, полное незнакомых людей метро.

Маша онемела с открытым ртом, даже поехавшая по щеке слеза остановилась на полпути.

А Пустоголовый как спал, так и продолжал спать, будто это его не касалось.

Тогда как его очень даже касалось.

Мася

— Или коты, или Мишка, — твердо сказала Маша. — Три хвоста мы не потянем. Это не отдых будет, а сплошная нервотрепка.

Как это или-или, вы уже сказали, что мы едем! Не оставляйте, не оставляйте меня на растерзание, я не вояка, а король, меня сразу забьют под кровать, и я две недели буду там умирать от страха!

Я уже предвидел эту жуткую картину, репетировал, как они возвращаются, а я встречаю их — кости да кожа, шатаюсь, шерсть свалялась, глаза безумные, невротик полный. Хвост висит депрессивной дохлой селедкой. И пахну плохо.

— Раз твоя мама не берет котов, пусть с Хвостом посидит, — вынес решение Мужчина-В-Доме. — Она будет счастлива.

Уф. Ёшка, мы спасены!

Виктор