Мщение (СИ)

Ригель, нацепив на себя самую соблазнительную улыбку из всех, нервно сглотнула, сжав руки. Какова бы ни была его цена, она заплатит ее. Даже если придется убить себя окончательно, даже если потом она никогда не сможет расплатиться. Для нее брат был выше «я», и она будет бороться, унижаться, ползать в ногах, но сделает все возможное. Таков был ее нрав.

В последний раз заглянув в комнату брата и внимательно посмотрев на него, Ригель обнаружила его спящим. Что-то внутри у нее дрогнуло, какое-то мучительное ощущение надвигающейся катастрофы сдавило ее легкие, но нужно было спрятать отчаяние, боль и свое смятение. Она должна быть сильной и раскованной, чтобы Самайн согласился дать ей денег и не попытался воспользоваться ситуацией.

Вздохнув, Ригель подошла к кровати и поцеловала Маркуса в лоб, из-за чего он нервно дернулся, но не проснулся. Надо было действовать.

Уже через пару минут она стояла у этого вычурного особняка, чье золотое обрамление ослепляло глаза, а рядом был парк с огромными фонтанами, которые стояли в конусном порядке. Все пестрило от изобилия, и чем больше она стояла здесь, униженная и убитая, тем сильнее внутри у нее просыпалась лавина гнева. Мистер Кроусон-старший был чертовой мафией, и деньги, на которые все это было построено — были деньги тех несчастных, что купились на аферу. Как могла она просить у них помощи? Как смела вообще здесь стоять? Только одна надежда заставляла ее выпрямлять спину и идти медленно и грациозно; весь ее вид, все ее жеманство были результатом непрекращаемой битвы тщеславия и любви, единственных эмоций, которые казались ей искренними в потоке нескончаемого лицемерия.

Прикрыв глаза, Ригель улыбнулась ярко, широко, из-за чего у нее заболели щеки, и пошла вперед, смотря на все насмешливым, незаинтересованным взглядом. Что ж, если вся ее жизнь игра, то она никогда не останется простой пешкой, Забини обязательно выбьется в дамки, даже если сейчас ей придется падать все ниже и ниже. Потому что только когда ты находишься на самом дне, единственный путь — вперед, ввысь; ибо только достигнув самого края отчаянья, можно познать всю прелесть безразличия.

Ее встретил дворецкий. Окинув гостью высокомерным взглядом, он пригласил Ригель в гостиную и сказал ждать. Оставшись наедине со своими мыслями и этой аляпистой роскошью, она опять почувствовала нервозность и то, с каким треском летит улыбка с ее губ. Ригель боялась, что времени не хватит; что из-за Клариссы, на которую она потратила столько сил и времени, она потеряла самое важное — минуты, которые могли быть решающими.

Где-то внутри маленькая, злая Ригель колотилась в приступе страха; она скреблась своими ногтями прямо по сердцу и заставляла тяжело дышать. Уверенность таяла с секундами, что он не приходил, поэтому, когда дверь наконец издала характерный звук, Ригель вскочила с дивана, обернувшись и увидев его, Самайна. Он как-то нерешительно смотрел на нее, и к ней пришло странное понимание: ему все было известно.

— Прости, не мог раньше, — и хоть голос его был безэмоционален, она видела, что ему действительно было жаль. — Селена…опять вышла из себя. Ты ей не нравишься, знаешь? — он усмехнулся, отвернувшись, а потом вновь внимательно посмотрел своим глубоким и анализирующим взглядом, ища ответы на свои вопросы. — Зачем ты пришла, Ригель?

Пауза висела в воздухе слишком долго, потому что она не знала, как ответить на этот вопрос. Смотря в эти темные глаза, Ригель видела все, но самое главное — неизбежность, которая роком неслась над ее братом. Спохватившись, она быстро преодолела расстояние и подошла к нему близко, чтобы отчетливее видеть его глаза, и попыталась улыбнуться. Но улыбка трещала по швам.

— Самайн, — тихо, едва слышно, будто в момент она потеряла все свои силы. — Ты можешь помочь мне?

— Хочешь спасти брата? — его кадык дернулся, а глаза стали совсем непроницаемыми.

Ригель кивнула головой, приблизившись к нему еще ближе и положив свои руки на его широкую грудь, ощущая, как напряглось тело.

— Ты же сможешь сделать это? Попросить отца или…одолжить мне денег, я все верну, — продолжала она, пытаясь загипнотизировать его своим взглядом, но в ответ получила только усмешку. Ироничную и горькую.

— Моя цена будет высокой, Ригель, — холодно ответил, сорвав ее руки с груди и переплетя их со своими. — Потому что мне не нужны будут твои деньги, меня интересуешь только ты и никто другой, — сильнее сжав ладони, Самайн холодно усмехнулся, опять посмотрев на нее жаждущим и даже немного яростным взглядом. — Мы избавимся от Селены и будем вместе, а я подарю тебе такую жизнь, от которой ты просто не сможешь отказаться.

Нервно сглотнув, она попыталась было дернуться назад, но он так крепко держал ее, что у нее просто не было возможности. Самайн был очень сильным, а его голодный взгляд, в котором читались годы ожидания, не предвещал ничего хорошего.