Мщение (СИ)

— Маркус! Маркус! — закричала она сильнее, опять подбежав к нему и начав трясти его за плечи. Он не говорил ничего и не подавал никакого признака жизни, и чем дольше она дергала его бездыханное тело, тем сильнее внутри у нее все разрывалось на части. — Ну же, очнись!

Слезы градом катились из глаз, закрывая ей обзор. Ригель с отчаяньем стирала их и продолжала звать брата, а потом с криком упала на его грудь, надрываясь от рыданий.

Маркус был мертв, она это знала, ощущала, видела, но не хотела принимать. Ей не верилось, как же так, только не сейчас, когда у нее вышло найти выход…как мог он покинуть ее?

Внутри был пожар. Он, обугливая ее легкие, грозился полностью уничтожить Ригель, а потом из него пламенем вырвалась такой мощи ненависть, что от нее распирало грудь. Это чувство застилало все: боль, потерю, отчаяние — она дышала этой эмоцией, срасталась с ней вместе.

У нее перед глазами предстало все: унижение, тетя, которая отказала ей в помощи, Самайн, который так жаждал ей обладать и который обещал дать новую жизнь.

И этот дождь, который будто бы оставлял синяки на ее теле — Ригель помнила это все и с каждым мгновением заставляла себя вспоминать упорнее.

И в душе ее родилась ярость, стирающая грани, а вместе с ней Ригель начинала видеть перед своими глазами Клариссу Сэлинджер. Если бы она помогла ей тогда, этого бы не было; если бы просто одолжила эти чертовы деньги, которые, по сути, украла у матери, то ей бы удалось спасти Маркуса. Он не лежал бы сейчас на мокрой траве с этими страшными глазами и синим лицом.

Ригель плакала, обнимая брата, цепляясь за его рубашку, зарываясь в нее носом. Все непролитые слезы, что в ней были, омывали ее щеки, а потом просто перестали. Механизм надорвался, обвалился с гулом в бесконечность, оставив пустоту. Ей было смешно: хохоча, она сильнее сжимала ткань в своих руках, морщась от боли.

После всего пережитого у нее в голове осталось только одно слово, оно заполняло ее сердце, отравляя кровь, и было это мщенье.

М-щ-е-н-и-е.

Она мечтала заставить Клариссу захлебнуться в боли, что сама испытывала. Лежа на груди мертвого брата, Ригель смеялась, представляя, как уничтожит ее, как втопчет в грязь. А потом Забини встанет, расправит плечи и заставит всех заткнуться. Они будут смотреть на нее с обожанием или ненавистью, испытывать противоречивые чувства, но никогда больше никто не посмеет задеть ее гордость.

Нет.

Ригель уничтожит каждого — безжалостно и беспощадно. Она отомстить за брата и воскреснет, как птица Феникс, откинув все свои чувства. Для нее больше ничего не существует, кроме мщения и выгоды, и Ригель будет жить только этими ценностями.

Захлебываясь от смеха, Ригель сжала кулаки, прикрыв глаза, со свистом вдохнув ртом воздух.

Да. После падения дорога будет одна, и ведет она только вверх, куда она непременно заберется и откуда ее больше не сбросит никто.

========== 11. Последняя игра ==========

Осторожнее, когда заключаешь сделку с дьяволом.

Он всегда приходит забрать своё.

***

Было шумно: музыка сливалась с разговорами людей, из-за чего Альбус чувствовал себя так, будто он переставал слышать и понимать, что происходит вокруг. Он смотрел на этих людей с лицемерными улыбками и сам не отличался от них, внимательно выискивая глазами, с кем ему стоило поговорить, а кто не достоин даже его минуты. Поттер уверенно делал карьеру в Министерской среде, выдвигая правильные, истинно отцовские лозунги, на которые покупались многие, а потом налаживал отношения со своими оппонентами, полностью погружаясь в эту лживую среду.

Альбус был счастлив. По крайней мере, он впервые не ощущал непонимания внутри себя и вообще перестал находиться только в своих мыслях — пред ним вдруг открылся мир больших возможностей, где выигрывают только отпетые мрази со стальными нервами, и он был таким. Ничто не могло побороть его жажду власти и стремления добиться высот.

— Милый, — Альбус дернулся, но тут же нацепил на свое лицо милейшую улыбку и загадочный, полный опасности и тайн взгляд. Женщины были так падки на его ауру, что он не мог этим не пользоваться. — Твоя сестра такая красавица!

Целиссия Гарвард улыбалась искренне, повиснув на его руке, а Альбус безразлично слушал ее восхищенные реплики, не желая даже вникать в нелогичный поток своей невесты. Все, что ему нужно было от нее — влияние ее отца и приданое, а сама Цили пролетала мимо всех его интересов, ему было глубоко все равно на нее. С какой-то стороны, Альбусу даже было жаль это наивное, капризное создание: она была так влюблена в него, смотрела такими горящими глазами и полностью подчинялась его воле. Дура. Таких он ненавидел больше всего, но ради мисс Гарвард делал исключение и прятал это чувство подальше.

— Да, — ответил он, ища взглядом Лили. Она была в длинном свадебном платье и улыбалась так счастливо, будто даже не верила, что можно быть настолько довольной собственной жизнью. Мысленно, Альбус ей аплодировал: Лили добилась всего, чего желала, переплюнув вековые устои Малфоев, и сегодня официально примерила эту фамилию.