Читаем Мстислав Удалой. За правое дело полностью

Узнав о набеге «отморозка» (иначе не скажешь) Бертольда на Медвежью Голову, князь Мстислав счел это покушением на интересы возглавляемой им общины. Удатный вооружил новгородские рати и отправился брать Оденпе, который стал данником меченосцев. Согласно хронике Генриха Латвийского, это произошло в 1210 году, по новгородским же летописям – в 1212-м (о причинах хронологического сдвига мы говорили). В Псковской летописи (Погодинское издание) значится под этим годом: «Ходи Мстислав Мстиславович… на Чудь, рекомую Торму, с Новгородцы и Плесковичи, и много плениша ихъ; потом же князь на зиму ходи с Новгородци к Чюдцкому городу, к Медвежей Голове, и села их попустошиша, и подступиша под город, и поклонишася Чюдь князю, и дань с них взят».

Специалисты знают, что псковских хроник существует несколько, они изданы в Полном собрании русских летописей и представлены нами в библиографии. Однако есть еще один вариант, который опубликовал в 1837 году отдельным изданием известный русский историк М.П. Погодин (1800–1875). Впоследствии она выпущена в составе Полного собрания русских летописей уже как I Псковская. В библиографии даем ссылки на оба издания: читатель может выбрать любой удобный вариант для сверки текста. Ссылки просто на «Псковскую летопись» без указания номера означают публикацию Погодина. А теперь вернемся к рассказу.

Сходным образом описывается поход Мстислава и в Новгородской I летописи. Хвастливо добавлено, что воины «много полониша, скота бещисла приведоша». После этого началась осада Медвежьей Головы – Оденпе. Однако «поклонишася Чюдь князю, и дань на нихъ взя, и придоша вси сдрави».

Пострадавшими в конфликте между русскими и немцами оказались в итоге… эсты. Новгородцы и псковичи ничего знать не хотели о том, что немецкие рыцари обирают их соседей. Платите дань русичам – и всё тут! А германцам платить не смейте.

Мстислав Удатный одним походом наказал эстов, условился о выплате дани в пользу Новгорода и повернул назад. Немцы тотчас вернулись и в свою очередь обложили данью многострадальную общину Оденпе, так как не соглашались терять завоевания и доходы. Со стороны меченосцев это было уже серьезное заявление на земельную собственность, а не мелкое пограничное недоразумение.

Мстислав, видимо, хотел отбить крыжовников, но тут столкнулся с изменой в собственных рядах. Его предал родной брат Владимир, которого Удатный поставил во главе «плесковичей», то есть псковичей.

Мы видели, что постоянного «места работы» у большинства тогдашних русских князей не было. Они не имели вотчин, а перемещались из княжества в княжество согласно сложной процедуре наследования, в ходе конфликтов или политических интриг.

Тот же Мстислав Удатный одно время правил Торопецким княжеством на Смоленщине, затем сменил «рабочее место». Торопец достался его брату Владимиру. Город был окружен прусским племенем голядь. Следовательно, Владимир считался среди балтов своим человеком. В Псковской летописи в статье под 1213 годом его вообще называют «литвином», и это не позднейшая ошибка летописца, а замечание человека, хорошо знавшего этнические особенности региона.

Оговоримся: было бы неверно считать Владимира духовным братом какого-нибудь литовца Миндовга или Товтивила. Последние были частью литовско-русского мира, а Владимир – русско-литовского.

Из Торопца Владимир перешел работать на Псковщину (модернизированный оборот хорошо отражает суть явления). В современных списках князей Пскова можно найти упоминание, что Владимир правит городом с 1195 года, но эти сведения нужно признать недостоверными. Он стал князем в 1209 году, когда смолянам удалось возвести на новгородский стол Мстислава Удатного. Но уже до этого, в 1208 году, Владимир вместе с новгородцами отражает набег литвы. Какой литвы, откуда, почему? Очевидно, за этим конфликтом стоял Владимир Полоцкий – автор «хитрого плана» по сдаче немцам части балтийских земель. Полоцкий «хитропланщик» вел агрессивную политику в отношении смолян и новгородцев, а о борьбе за Прибалтику беспокоился мало. Он-то, надо полагать, и натравил своих литовских подданных на Торопец и новгородские окраины. Смоляне и новгородцы отбились, после чего князем Новгорода сделался Мстислав Удатный. Тогда он и посадил своего брата во Псков. Еще одна причина назначения: Псковскую землю в значительной степени населяли балты, как и Торопецкую волость. А с балтами Владимир умел ладить. Тогда же Мстислав передал ему в управление новгородский пригород Великие Луки – форпост против Полоцка. Как мы видели, этот город укреплял посадник Дмитр Якунич.

Перейти на страницу:

Все книги серии Неведомая Русь

Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи
Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

История наших предков до IX века от Рождества Христова долго оставалась загадкой, «белым пятном», объектом домыслов и подчас фантастических теорий. Известный писатель Андрей Воронцов, основываясь на новейших открытиях в археологии, антропологии, генетике и лингвистике, пытается ее реконструировать. В книге речь идет о найденном в 1977 г. в австрийском городке Графенштайн камне с фрагментами надписи II в. н. э., которая принадлежала норикам. Норики же, по свидетельству Нестора-летописца в «Повести временных лет», были прямыми предками восточных славян, причем, как выясняется, весьма древними. Согласно историкам Древнего Рима, норики существовали как минимум за тысячу лет до того, как славяне, по версии господствующей в Европе «немецкой исторической школы», появились на континенте. А атестинская (палеовенетская) культура, к которой принадлежали норики, древнее Норика еще на 500 лет. Книга А. Воронцова доказывает прямую преемственность между древнерусской и палеовенетской культурами.

Андрей Венедиктович Воронцов

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Загадки римской генеалогии Рюриковичей
Загадки римской генеалогии Рюриковичей

Книга «Загадки римской генеалогии Рюриковичей» посвящена знаменитой легенде о происхождении Рюрика от мифического Пруса, родственника древнеримского императора Августа. Несмотря на явную искусственность самой генеалогии, в основе ее лежат отголоски преданий о былом нахождении русов на севере современной Польши и границе с Пруссией, что подтверждается целым рядом независимых источников. Данная легенда дает ключ, с помощью которого мы можем не только узнать о взаимоотношении русов с готами, ругами и вандалами во время Велмого переселения народов, но и определить, где находилась изначальная прародина наших предков и как именно возникло само название нашего народа. Книга предназначена как историкам, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросом происхождения своего народа.

Михаил Леонидович Серяков

История / Образование и наука
Повести исконных лет. Русь до Рюрика
Повести исконных лет. Русь до Рюрика

Известный исследователь, историк Александр Пересвет в своей новой книге, в форме летописного повествования, прослеживает историю от появления первых русов в Восточной Европе до нападения князя Святослава на Хаэарию и Византию. Рассказ ведётся от имени личного духовника великой княгини Ольги, болгарского клирика, который описывает, как рождалась и развивалась Русь изначальная. Он прослеживает её историю: строительство первыми русами города Ладоги, появление нескольких русских «протогосударств», борьбу между ними — и, наконец, укрепление и возвеличение среди них Руси Киевской.Взору читателя открывается захватывающая панорама ранее не известной, но исторически и научно достоверной предыстории Российского государства. В книге предстают известные и малоизвестные исторические персонажи, войны и походы, подвиги и провалы, политические акты и религиозные деяния далекого прошлого.

Александр Анатольевич Пересвет , Александр Пересвет

История / Образование и наука

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное