Мститель

− Отец, неужели ты всерьез считаешь, что молодой женщине, которая готовится завтра стать супругой, ни в чем другом совета не требуется и что у нее только кружева да ленты на уме? – с некоторой горечью спросила Агнес.

− Ну, тогда, может быть, ты о своем жемчуге и драгоценных камнях...

– Отец! – воскликнула Агнес таким голосом, какого

Мённикхузену еще не приходилось слышать из ее уст; вместе с тем старый рыцарь с изумлением и испугом заметил, что слезы затуманили ее ясные глаза.

− Этого еще недоставало! – растерянно сказал старик и даже отступил на шаг: он, как настоящий мужчина, боялся женских слез пуще огня. – Тебя, кажется, беспокоит что-то серьезное. . Вот тебе раз, уже и слезы льются...

Боже мой, что же теперь делать? Подожди, подожди, я сейчас позову женщин...

− Никого не зови! – испуганно сказала Агнес и поспешно вытерла глаза. – Я хочу с тобой поговорить наедине, но мне стыдно, я не знаю, с чего начать.

− Тебе стыдно, ты не знаешь, с чего начать? Лучше я все-таки позову женщин...

− Нет, нет! Я хотела кое о чем тебя спросить. Как ты думаешь... как ты считаешь...

− Ну?

− Думаешь ли ты, что. . что юнкер Рисбитер такой же мужчина, как, например, ты?

− Хо-хо! – рассмеялся Мённикхузен. – Смешной вопрос.

Не женщина же он!

− Я хотела спросить – такой ли он храбрый, честный, правдивый, добрый. .

− Ну, и что еще?

− Одним словом, достоин ли он того, чтобы стать зятем

Каспара фон Мённикхузена? – смело закончила Агнес.

− Ого, Агнес! – удивился старый рыцарь. – Я и не знал, что ты так горда. Это правда, наш род старинный и окружен большим почетом; твой родной дядя, мой брат, был епископом и владетельным князем...

− Я не говорю о нашем роде, – перебила его Агнес, – я спросила только, считаешь ли ты Рисбитера достойным тебя?

− Если я сам избрал Рисбитера себе в зятья, то, значит, он достоин этой высокой чести. Или у тебя есть на этот счет какие-нибудь сомнения?

− Я еще не успела узнать его поближе.

− Тем лучше. Совсем нехорошо, если молодая девушка поближе узнает мужчину.

− Даже и в том случае, если этот мужчина должен стать ее мужем?

− Когда они поженятся, у них будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга.

− А если они не подойдут друг другу, тогда что?

− Девочка, девочка! Откуда у тебя эти странные мысли? – воскликнул старый рыцарь, качая головой. – Таких слов я еще ни от одной девушки не слышал. Откуда ты знаешь, что вы не подходите друг другу? Это ведь мое дело – выбрать тебе мужа, и если я наконец его подыскал, то это и значит, что вы отлично подходите друг другу. Не думай, что я не знаю людей.

− Ты действительно так хорошо знаешь Рисбитера? –

тихо спросила Агнес, впервые усомнившись в правоте отца.

− Как же мне его не знать? С его отцом мы были добрыми друзьями, сам он уже три месяца живет в моем поместье и за это время совершил выдающийся подвиг. Я

ему глубоко обязан.

− Но я-то ему ничем не обязана, – смело возразила

Агнес.

Старый рыцарь в замешательстве почесал затылок.

Вдруг он вскочил, просияв, как будто ему в голову пришла хорошая мысль:

– Черт меня побери, если я во всем этом хоть что-нибудь понимаю! Что значат эти разговоры? Что ты хотела мне сказать?

Теперь Агнес в свою очередь пришла в замешательство. Она не сразу нашлась что ответить, покраснела и опустила глаза.

− Ха-ха, я начинаю догадываться, за что ты досадуешь на своего дорогого жениха, – засмеялся Мённикхузен. –

Тебе хотелось бы, чтобы из молодых мужчин он был самым сильным и ловким. Дорогое дитя, не печалься!

Маленькая неудача со всяким может случиться. Если бы девушки стали презирать каждого, кому случалось вылететь из седла, они никогда не смогли бы выйти замуж…

− А если я вовсе и не хочу выходить замуж? – вдруг сказала Агнес.

Мённикхузен разразился громким смехом.

– Ты не хочешь выходить замуж? Ха-ха-ха! Знаю я этих девиц!.. Я думал, ты умнее и искреннее других, а теперь вижу, что все вы на один лад. Ведь иная барышня, даже стоя перед алтарем, заставляет себя полчаса упрашивать и уговаривать, прежде чем скажет «да». Девичий стыд – вещь хорошая, драгоценная, но всему должна быть мера.

− Я никогда не стыжусь говорить правду, – гордо заявила Агнес.

− Пустые слова, болтовня! Почему же ты сейчас не говоришь правду? Хотела мне сообщить что-то важное, а я до сих пор не слышал от тебя ни одного серьезного слова.

Вертишься, как кошка вокруг горячей каши. Я вижу, у тебя что-то есть на душе, разумеется, какой-нибудь пустяк, но девичья стыдливость мешает тебе довериться родному отцу и сказать ему всю правду. Не так ли, моя стыдливая дочурка?

При первых словах отца в глазах Агнес вспыхнул странный огонек. Она ответила ясным и твердым голосом:

– Я хотела бы, чтобы свадьба была отложена.

Отец широко раскрытыми глазами посмотрел на дочь. Он знал, что Агнес в известной мере обладает твердой волей или «упрямством», благодаря которым она, если требовалось, брала верх и над отцом; а сейчас выражение лица у Агнес было такое серьезное, взгляд так суров, что у храброго рыцаря на миг дрогнуло сердце.

– Почему? – спросил он, оторопев.

– Я не могу это объяснить, – в раздумье ответила Агнес и опустила глаза.