Мстители двенадцатого года

– Отменно! – похвалил его полковник. – Вот бы все твои молодцы так-то. А то они у тебя только с коней падать горазды.

– Я, батюшка, – напомнил Алексей, – тоже падал.

– Ты вместе с конем пал, это не зазорно. Ладно, – сделал вид, что смягчился, хотя в душе и без того мягок, – не гони его в обоз. А вот пристегни его в обученье к Александрову. Это ему большой стыд будет, вместе с девкой обучаться. Да, а кто ж в атаке так славно свистел?

– Да он и свистел, батюшка. И песельник славный.

– Вот-вот, к бабам его. Пусть им свистки свистит и песни играет. Пока к седлу не прирастет. – Повернулся к строю.

– Вот что, братцы, слушать всем. Я вами доволен. Живет во всех вас суворовский дух русского солдата. И офицеры у вас хороши. Вы берегите их. В бою, коли офицер погибнет, всем плохо придется. Это помните. И еще крепче помните, что говаривал Александр Васильевич. Пуля – дура, штык – молодец, а солдат должен думать. – Говорил ли такое Суворов, как знать. Но командиру лучше верить, чем в его словах сомневаться. – Скачете хорошо, рубитесь отменно, а думать не умеете. Иной раз смотрю – лошадь умнее всадника выходит. – Слушали, конечно, со всем вниманием, но и с досадой. Кому понравится, коли тебя глупее скотины бессловесной почитают.

– А вы не жмурьтесь. Я пустые слова не сказываю. Я всегда дело говорю. Или не так?

– Точно так, ваше благородие!

– Третьего дни ходили вы в атаку на неприятельский резерв. Смяли и рассеяли француза. Однако могли вообще смести, коли думать умели. Слушать всем: в атаку идти следует рысью, а в карьер «марш! марш!» – в ста шагах. А вы, братцы, за версту галопом пошли. Многие кони задохнулись, строй разорвался, один только взвод на неприятеля налетел. Ясное дело, молодцы?

– Точно так!

– «Ура» кричать до поры тоже не след. Весь пыл из себя выдохнешь. «Ура» кричать – как неприятель спину покажет. Ладно я говорю?

– Никак нет, ваше высокоблагородие, – смело выступил вперед дядька Онисим.

– Ну, поучи полковника. – Князь отставил ногу, закрутил ус.

– Ежели, ваше высокоблагородие, гнать неприятеля на «ура!» в спину, то никак его не догонишь. Шибко он нашей «ура!» опасается. Как заяц от гончака летит, пулей – и то не достать.

– Хитер! А я хитрее. Вот тогда и гоните его под «ура!» без остановки до самого Парижа. Ни пожрать ему, ни водицы испить, ни оправиться не давайте – и так уж сколько на нашей родной земле нагадили.

Да, культурная нация. В церквах конюшни да отхожие места устраивали. Нет им прощенья и не будет пощады.

– Корнет Буслаев! Велите обед трубить. Коли щи будут, так и по чарке выдать.

– И свистуну? – скрывая улыбку, спросил Алексей.

Старый князь нахмурился, но натура взяла свое. Молча кивнул, потянул было руку покрутить ус, да передумал. Кинул Буслаеву вслед:

– Буслай! А кашеварам от меня скажи. Увижу еще, что шомполами варево в котлах мешают, так шомполов и получат. Горячих и досыта. – Обернулся к Алексею, улыбнулся легко: – А денек сегодня славный! Такие погоды по осени только на Руси святой бывают. Журавли-то, я чай, уже отлетели?

– Не видал, батюшка.

– Их не видать надобно, а слушать… Дождемся ли?

Кто скажет? И в мирное время человек в своей судьбе не волен, а уж на войне-то…

Что-то загрустил вдруг батюшка.

– Вернутся ли на родину? Путь не близок и опасен. Добрую птицу всяк обидеть может.

– Батюшка, ну какая им тут родина? Каждый год туда-сюда мечутся…

– Дурак ты еще, Лешка! – вспылил. – Не зря тебя дуры-девки Лёсиком кличут. Родина у них здесь! Тут они гнезда ладят, цыплят высиживают…

– Батюшка, цыплят куры высиживают.

– А журавли кого? Собак, что ли, по-твоему? Где родился, где отец-мать тебя на крыло поставили – вот там твоя родина! Ай тебе не слышно, сколь грусти в их прощальных кликах? Я вот тебя сейчас плетью перетяну, чтобы знал, кого слушать!

Вот таким ему батюшка боле по сердцу был. Алексей поставил ногу в стремя – Стрелка затопталась на месте.

– Как ты с ней? – кивнул на нее отец. – Ладитесь? А то она у тебя все траверсой ходить норовит. Вроде майора Измайлова. – Траверсой ходить: лошадь идет не впрямь, а всем боком в сторону. Красиво, но смешно. – Видать, берейтором у нее циркач был.

– Ничего, попривыкли.

– А то смотри. Конь у гусара должон быть надежен и верен. Как сабля. Обедать к себе зову. Волох, верное дело, к обеду что-нибудь украл. Не ревнуешь?

Волох и в самом деле с старому князю прикипел. Ну что ж – души родные. Рубаки, пьяницы да бабники.

– Александров! Два дни тебе на обучение Парашки. Потом доложишь и покажешь.